По линии взлёта - страница 26

– Мы пришли, – добродушно улыбнулся старичок, подвигав усами. – Осталось только подняться на второй этаж.

– Я не… – Подозрительно осматриваюсь. Впервые за пятнадцать минут в мою голову закрались нехорошие мысли. – Вы здесь живёте?

– Да, – кряхтит дядя Миша, доставая ключ от домофона. – Я живу один, а комнат у меня две.

– Но мне нечем платить за жилье.

– Бог с тобой, детонька, – охнул охранник. – Не нужны мне твои деньги.

– Но… – я подняла руку, чтобы возразить. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

– Можешь прибираться в квартире, готовить…

– Я не умею готовить.

– Научишься, – уверенно отзывается дядя Миша. – Мне ведь не нужны изыски. Так, супец, картошку жаренную или макароны с колбасой.

– Хорошо, – соглашаюсь. А у самой с плеч такая гора сваливается, что, удивительно, как она меня еще не раздавила.

Мы входим в его квартиру. Я осматриваюсь. Маленькая прихожая, две комнатки, крохотная кухонька, туалет, ванная – вот и все богатство. Мне нравится.

– Правило только одно, – сообщает дедушка, открывая дверь комнаты, которая пока побудет моей, – не водить сюда мальчиков.

– Не переживайте! У меня нет парня. И я не собираюсь его заводить. Подруг тоже нет, – зачем-то добавляю.

Из мебели в комнате только старенький шкаф и раскладывающийся диван – мне больше и не надо.

– А ваши родственники не будут против того, что я здесь поживу? – Лучше узнать заранее.

– Эх, – печально выдохнул дядя Миша, – никого у меня нет. Жена умерла лет двадцать пять назад. А десять лет назад погиб сын с беременной невесткой.

– Мне очень жаль, – искренне сожалею о своем вопросе.

– Я поэтому тебя и позвал к себе. У тебя ведь тоже никого нет. Вот и будем вместе поживать. Одиночествам лучше держаться вместе.

Он ушёл, а я решила позвонить своему братику. Он ведь тоже одиночество. Одиночество, у которого есть я.

POV Биго

– Биго, – мягкие губы касаются моего уха, затем захватывают мочку, – может, поедем уже к тебе?

Тоненькие пальчики, завершающиеся острыми коготками, покрытыми красным лаком, касаются моего живота, затем быстро опускаются ниже, останавливаясь на бугре в моих штанах. Она оттопырила указательный палец и мизинец, затем потёрла мой член сквозь плотную ткань джинсов средним и безымянным пальцами.

– А зачем нам куда-то ехать? – спрашиваю псевдоигриво, отчего самому тошно.

Девушка поднимает лицо, чтобы возмущенно надуть накрашенные матовой помадой губки.

– Чтобы я могла попробовать его, – средний палец чуть сильнее надавливает, чтобы я уж точно понял, на что она намекает. Хотя какие тут намёки?

Сегодня на съемке я соврал. Мне не было скучно, возможно, впервые за три года. Я ожил на какие-то пять минут, пока Лора Ви была на сцене. К своему неудовольствию, я запомнил её имя. Интересно, это её настоящее имя?

Нет, черт тебя возьми! Тебе не интересно ни на грамм! Соберись!

Морщусь, когда костлявые пальцы перебарщивают с намёками. Девушка улыбается: она знает.

Кастинг давно закончился, а моя голова до сих пор не прошла. Не помог дорогой алкоголь, который я влил в себя в немалом количестве.

Перед глазами все равно стояла она, богатая девчонка. Её красивое лицо, обуреваемое непонятными мне эмоциями. Пухлые губы, которые она умудрилась сжать в одну линию. Руку на отсечение, она мысленно расчленяла меня.

Смотрю на блондинку, приближающую ко мне свое лицо, явно намеревающуюся подставить мне свои губы для поцелуя, и делаю то, чего никогда в жизни не делал. Я сравниваю. Белые прямые космы с блестящими вьющимися волосами. Её голубые раскосые глаза с большими карими. А ярко накрашенные и неестественно надутые губы с естественно розовыми, пухлыми от природы.