По местам сражений Древней Руси - страница 2

Стремительно отношения Руси и Хазарии начали развиваться во второй половине X века. В 965 году Святослав предпринимает первый поход к Дону: взят Саркел; в 968/969 гг. русы идут в Прикаспий, захватывают хазарскую столицу Итиль и продвигаются в верх по Волге, громя булгар и буртасов [7, с. 220—221]. Причем, русы пребывали в устье Волги до конца 80-х годов X века [7, с. 228]. Таким образом, в этот период Волго-Донской маршрут в Крым был доступен русским из Новгорода. Столь крупный, по мнению Б. А. Рыбакова, поход [11, с. 127] мог быть инициирован на самом высоком уровне и предполагал участие крупной воинской группировки. Возможно, как раз новгородцы под предводительством Бравлина совершили в 70-х годы нападение на Крым, в том числе, взяв под контроль хазарские города на нижней Волге. Можно также предположить, что новгородцы принимали участие в самом волжском походе Святослава. Тогда разрешается вопрос А. П. Новосельцева, как вплоть до 990 года было обеспечено присутствие русов в заданном регионе [7, с. 229]. Кроме того, в Тьмутаракань подтянулась группировка из Киева, обеспечивая русское территориальное единство на бывших хазарских землях. С другой стороны, объясняется, почему в 977 году «Володимиръ в Новѣгородѣ ӕко Ӕрополкъ оуби Ѡлга оубоӕвсѧ бѣжа за море а Ӕрополкъ посади посадникъ свои въ Новѣгородѣ» [8] – основные силы дружины были в Поволжье. В этом калейдоскопе событий обращает внимание на себя и еще один сюжет. По году 975 летопись сообщает, что князь Олег убил сына Свенельда, который служил Ярополку, после чего «и молвѧшє всегда Ӕрополку Свѣнгелдъ поиди на брата своєго и приимєши власть єдин» [8]. Однако конфликт между братьями начался лишь через два года – в 977 году: «Поиде Ӕрополкъ на Ѡлга бра^>т̑ своєго на Деревьскую землю» [8]. Вероятно, как раз уход основной дружины из Новгорода и позволил Ярополку выступить против брата, понимая, что Владимир, не имея достаточных сил, чтобы прийти на помощь Олегу и вмешаться в конфликт.

Если в русской версии «Жития…» Бравлина именуют князем, то в армянской – «некий» Пролис. Такие разночтения позволяют предположить, что в русском варианте мы имеем дело с переосмыслением греческого оригинала. Возможно, в первоисточнике было указано ἄρχων, -οντος ὁ – предводитель, начальник, командир [2, т. 1, с. 244], т. е. отражен факт, что руководителем нападавших был человек (не обязательно князь) по имени Бравлин.

Теперь перенесемся в Климаты. После хазарской неопределенности во второй половине IX века вновь усиливается византийское присутствие в горных и прибрежных районах Тавриды и Боспора, тогда же возводятся ранние крепостные стены Сугдеи [6, с. 178]. Таким образом, практически до конца IX века Сугдея был несильно укрепленным портовым городом и не мог выдерживать десятидневную осаду русов. Однако, в начале 70-х годов Х века юго-восточная Таврика переходит под контроль Византии, которая, в том числе, образует и фему Сугдеи [4, с. 277]. Тогда поход Бравлина стал русским ответом на потерю «нейтралитета» юго-восточного Крыма. Кроме того, археологи говорят, что выявленные «синхронные разрушения Алустона, Сугдеи, Таматархи в 70—80-х гг. Х века, возможно, являются следствием походов русских дружин, не нашедших отражения в письменных источниках» [6, с. 183].

Данные события стали предтечей появления Тьмутараканского княжества. При этом, русское влияние на крымское побережье фактически оставалось до середины XI века. Об окончательном возвращении Византии в Сугдею свидетельствует факт восстановления в 1059 году стратигом Херсона «железных ворот» и других городских ворот, разрушенных при штурме русской ратью Бравлина. Эта ситуация удачно ложится в канву нашего исследования. Здесь же оказываются и выводы археологов об идентичности материальной культуры Тамани, Керчи и Сугдеи, которая одномоменто появляется в регионе во второй половине X века и существует до начала XI века [4, с. 273]. Т. е. мы видим, сложное переплетение русско-византийских интересов в Крыму.