Анжела прищурилась:
–Ты и правда не понимаешь? Если он тебя совсем выкачает, то ты помрёшь. Да, да, – она кивнула, глядя в мои недоумевающие глаза, – получишь какую-нибудь хрень хроническую и все, нет у Влада батарейки. Это он на подсознательном уровне понимает. Ну а по поводу тебя, то как женщина, существо все же более эмоциональное, чем мужчины, ты подстроилась под эту модель поведения. Ты изначально, по собственному неведению, приняла его правила игры. Вы, как гармоничная пара, не выработали какие то свои, не приняли за основу твои, вы пошли по жизни с его правилами, да и были ли у тебя шансы, дорогая?
Анжела давно увлекалась психологией. Она не превратилась в маньячку – консультанта для своих подруг, пытающуюся анализировать и комментировать каждый поступок окружающих, она просто много читала, смотрела, проходила какие то курсы. То есть вела себя как адекватный учёный, погрузившийся в интересное исследование и мнение своё высказывала крайне редко.
–Эх, Катерина, такие разговоры не за чайником чая вести надо, но я попытаюсь кратко сказать тебе то, что ты и сама знаешь. Кто есть Влад? Работяга из обычной семьи таких же работяг. Одинокая мама, всю жизнь в цеху на заводе, воспитывающая сына, молодая и привлекательная, ещё хочет любви и внимания. А теперь предположи его детские эмоции? Вариантов море, но, пожалуй, одно точно: есть какая то обида на маму, отсюда и негатив, который переносится на всех женщин без исключения. Плюс, отсутствие образования. Я согласна, полно идиотов с дипломом, но и ты согласись, лучше начитанный идиот с дипломом, чем идиот совсем пустой. С первым можно хотя бы попытаться договориться, а второй прав и точка. И при этом муж твой дитя улицы, жизнь знает от и до.
Она подняла руку, подзывая официанта. Чай слишком быстро кончился, как и пирожное.
–Анжелка, – я подпёрла щеку ладонью, готовая вот-вот расплакаться, – до чего же ты умная и как я тебя люблю…
–Ага, – отозвалась та, – умная и, поэтому, одинокая. Сижу одна вечерами в своей квартире, и, иногда, так тошно, что и твой Влад бы сгодился. А что? – она улыбнулась, – Рукастый мужик, все шкафчики бы на место прикрутил, а то того гляди кухонный гарнитур на голову упадёт.
–Ошибаешься, дорогая, – парировала я, – не было бы у тебя никаких шкафчиков, потому что ремонта у тебя то же не было бы.
В преддверии весны мы с Ваней заболели очередной сезонной заразой. Сидя вторую неделю на больничном, я попросила Влада отвезти нас сыном в деревню. Сама вести машину я не могла, а сил ухаживать за больным ребёнком уже не было. У Влада на работе был большой объект с очень жёсткими сроками, за который муж должен был получить хорошие деньги. Он приходил вечером уставший, злой и голодный, а мне было так плохо, что я едва могла сготовить какую то похлебку. И он согласился отвезти небольшое кашляющее и чихающее семейство в деревню.
Там нас ждали. Мама, буквально, насильно накормив внука и дочь куриным бульоном, уложила спать на жарко истопленную русскую печь и впервые за много лет я уснула так, словно провалилась в какую то чёрную дыру.
Зимнее деревенское утро. В доме ещё холодно. Потрескивают дрова в печке, немного пахнет дымом и сдобным тестом. Я лежу с закрытыми глазами, и мне не надо идти на кухню, что бы узнать, что мама затеяла печь пироги, а отец сидит рядом, прихлёбывает вкусный чай из своей огромной кружки и раскладывает в выпечку начинку. Я аккуратно, что бы не разбудить спящего рядом сына, спустилась с печки. Деревянный пол холодный. Быстро сунула ноги в валенки, накинула на плечи халат и прошлёпала на кухню. Как же хорошо дома! Как же здорово, когда о тебе заботятся.
