Вечером, на маленькой уютной кухне своей закадычной подруги Анжелы мы рассуждали о жизни.
–Это у вас сказка – неотвязка. Он напивается, хамит, вы скандалите, ты в слезах собираешься уйти, или, даже, уходишь, проходит пара дней и ты его прощаешь. Все идёт по кругу. Это вы на какой круг вышли сегодня? Прости, дорогая, я уже сбилась со счета, но, думаю, приближаемся к сотне.
С Анжелой мы дружили ещё с заочного отделения института. Большинство студентов – заочников были старше меня – выпускницы школы, не прошедшей по конкурсу на дневное отделение. Они работали, имели семьи – вполне состоявшиеся, обеспеченные, в отличии от таких как мы, живших на стипендии и мамину помощь. И хотя мы небыли подругами во время учёбы, судьба свела нас немного позже, сделав подругами.
Как и многие другие в Поволжье, Анжела имела татарские корни, придававшие её внешности особое очарование. Почти всегда немного раскосые карие глазки подруги светились задором и жизнелюбием. Она умела жить и радоваться каждому мгновению с какой то искренней, детской радостью первооткрывателя. При этом ко всем значимым событиям Анжела относилась очень трезво, с присущей лишь ей глубокой мудростью. Для меня оставалось загадкой, как подобные противоположные качества уживались в одном человеке?
–А что же тогда делать? – спросила я, мысленно соглашаясь с подругой.
–Если я в сотый раз скажу: «Бежать!» ты же все равно никуда не побежишь. Ты, душа моя, увязла в этих отношениях. Я про такое читала. Они называются: «токсичные». Выйти из них сама ты не сможешь. Влад тебя из них не выпустит. Он сильнее тебя морально и ты ему нужна. Значит, надо научиться с этим как то жить. В конце концов, у вас сын растёт.
–Это все понятно, – я обречённо вздохнула, – ты сто раз права, дорогая моя, но куда бежать? Я как вспомню свою юность в общагах и на съёмных квартирах, меня аж в дрожь бросает. Купить квартиру на мою зарплату учителя с высшей категорией нереально. Это надо поселиться в трёх школах одновременно. Дом принадлежит Владу, делить его он со мной не станет из принципа. Получается, что нам с Ваней одна дорога: или в деревню, к моим родителям, или в самый бюджетный вариант жилья, в общагу. А это совсем не вариант.
–Два, – чётко произнесла Анжела, доставая горшочки с картошкой из духовки.
–Что два? – не поняла я.
–Ты сейчас назвала два варианта,– Анжела поставила на стол и горшочек с тушёной картошкой, которая мне, голодной после длинного рабочего дня, показалась вкуснейшим блюдом, – ты назвала два варианта, – в третий раз повторила подруга, – но вариантов может быть гораздо больше. Надо подумать.
– Да я уже столько лет думаю, и что толку?
–В том то и дело, что ты только думаешь, думаешь, а когда уже делать начнёшь? Хоть что то?
–Например? – спросила я.
–Например? – Анжела смешно поморщилась, – например, если сейчас я заставлю тебя задрать подол этого недоразумения, что у тебя платьем зовётся, то что я там увижу? Молчи, – она махнула в мою сторону кухонным полотенцем, – увижу я там у тебя столетние труселя, а должны быть кружевные трусишки, которые и трусишками назвать сложно. А для чего?
–Для чего мне и правда трусы, которые и не трусы сейчас? На улице не май месяц…
–Для секса! – ответила подруга, приспуская собственные спортивные штанишки, в которых щеголяла по дому. У неё с трусами был полный порядок, – Кризис для женщины,дорогая, это не когда денег нет, а когда трусы и лифчик разного цвета. И этот кризис в голове. Ну не уйти тебе от Влада и что? Живи для себя.
