Марта, видимо, убирала этот кухонный хавозник, но успела отмыть только утварь, потому что все из холодильника была выгружено в мешки, но сам выключенный девайс мрачнел потеками.
Пришлось забыть о сквозняке. Я сходила переоделась, повязала на лицо платок, выволокла смердящий мешок на улицу к уже вынесенным и отдраила холодильник, получив током небольшой заряд, когда втыкала его обратно в розетку. Техника недовольно загудела, будто жалуясь на свое бытье, я же домыла колбы, тарелки, выложила все на столешницу и протерла кухонный гарнитур. В ящиках было пусто и чисто, поэтому туда не полезла.
Умаявшись, убрала всю химию и осталось только закрыть окно.
– Не закрывай, тут смердит.
Меня остановил голос. Тем не менее, прикрыла деревянную створку и аккуратно поправила зацепившуюся за ручку гардину.
Свет на кухне я уже погасила, поэтому уличный фонарь был единственным, что освещало мужчину, подошедшего ко мне со спины.
Наверное, смотрелось это эпично, эдакая тень в плаще, вынырнувшая из чернильной тьмы комнаты. Но мне было не страшно и не впечатлительно. Я внимательно пригляделась к причине терзаний миссис Хадсон.
О, образец был достойным. Серо-голубые, почти прозрачные глаза, вытянутое, дисгармоничное гладковыбритое лицо, крупные губы, темная шапка кудрей, довольно высокий, даже на пяток сантиметров выше меня, бледный, в пальто с высоким воротником и видневшимся под ним костюмом.
Не сказать, что мужчина красавец, в общепризнанном требовании к противоположному полу, но впечатление производил. Аура весьма себе сильной личности, впечатляла, сглаживая любые огрехи. Я сделала шаг назад, сдернув с лица платок, чтобы и дышать полнее и видеть его полностью.
Что ж. Так повелось, не знаю почему, что аутисты с самого края спектра этого заболевания безумно красивы. Просто нереально. Один мой Майкл был просто ангельски прекрасен.
Этот не совсем, но четкость линий и породы прослеживалась. К тому же, больше чем уверена, что если хотел, он мог врубить такую бешеную харизму, что накрывает всех и без исключений. При этом, используя попавших под влияния людей для своих целей, они их без зазрений совести выбрасывали и просто забывали об их существовании.
Совесть.
Самый тяжелый объект понимания, поэтому злиться, раздражаться, стыдить, это глупо и бесполезно.
Зато они безумно любят выводить всех на эмоции, словно жадно разглядывая то, чего частично или полностью лишены.
Вот и сейчас.
Невольно я вызвала интерес, выбившись из привычной квартиры. Я на его территории, на территории его близких, он нарушил ночью все видимый границы приличия и теперь пытается понять, почему я ничего не выражаю.
Моя ошибка. Этот мужчина не мой пациент и паттерны поведения с ним должны были быть скорректированы. Что ж, теперь уже поздно. Найдя интересное, он не успокоится, пока не сломает или не разберет на части. Стоит только надеяться, что он все же не ребенок и некоторые понимания общепринятых норм присутствует в этом мозгу.
Я бы посмотрела на его родителей и пожала бы им руку. Этому мужчине явно за тридцать, и в те годы растить подобного ребенка, без доступных сейчас знаний – целая каторга. Но они справились, а значит или очень богаты или безумные молодцы. Редкая каста.
Мы стояли молча. Я не испытывала неудобства, потому что анализировала и прекрасно чувствовала себя, в своих мыслях, темноте и тишине. Он молчал… не знаю, может тоже считывал информацию.
