– Успокойся, слышь! Наливай! Смотри! – обнадежил хозяин.
Не помыв от предыдущей партии рыбы сковородку, он залил ее маслом. Схватил ледяной ком под названием «щука», кое-как частично отломил несколько кусков, закинул это все на сковородку. Прикрыл крышкой и … Выпил.
– Че ты там ваще устроил! А? Только щуку выкинул теперя! И все! Разве жарят так? – вмешался второй друг.
– Не учи! Ща все слопается! Знаю я вас!
Пили. В такие чудесные вечера время летит незаметно. Щука шкварчит. Хозяин нарезал лука. Много. Засыпал щуку. Что-то как-то поперчил. Посолил.
– Хорош, хорош. Тебе тока волю дай! Всю пачку высыпешь! – заметил второй.
– Я знаю, че надо и скока! Не лезь!
Нарвали лука с грядок и ещё всякой зелени. Салат сделали. Пришло время:
– Все. Готова. Налетай! – хозяин поставил посреди стола не совсем уж аппетитно манящее блюдо на сковородке. Но взяли все по кусочку. Начали пробовать на вид подгорелую щуку.
– Оо, а как вкусно-то! Ммм пальчики оближешь! Как так удалось-то тебе? Однако можешь! Да, ой хороша! Я ещё кусочек, пожалуй, съем! – наслаждался второй. – Где научился?
– Во, во! Я так не умею! Вот скока пробовал, не получается и все! А он умеет! Вкуснотища! И тока. Как? Скажи секрет, а? Вот умеет, и все тут! Мне вот голову дай, ой и лакомство же! Люблю … – смаковал первый друг.
– Учитесь, студенты! А то выкинуть, травой только закусывать.
– Все, забрал свои слова полностью назад! Официально заявляю! – официально заплетающимся языком заявил второй друган.
Хорошо! Ох хорошо! Долго сидели… Много ли надо человеку?
2022
Зимой
Мне и Сашке, моему приятелю и соседу по этажу, лет по 11. Зима. Мамы наши работали в издательстве «Правда» брошюровщицами в ночь. Уезжали они на смену примерно в 21:30. Ну а мы с Сашкой – гулять. Мне – отчим, а ему отец разрешали. Только около дома. Обстановка тогда в 80-е в стране позволяла, хотя мамы все-таки были против. А зима была снежная – охх. Сугробы – уух. Нашли мы себе затею. Перелазили через забор в детский сад и в громадных сугробах, наваленных дворниками, рыли себе пещеру, с проходами, с комнатами. Серьезно подходили к делу! Заморочились.
Строили который вечер подряд. Когда уходили домой, закрывали лаз, проход внутрь сугроба корзинами – в них игрушки хранились и засыпали снегом. Ничего не было видно. Маскировали. «Излишки» снега из сугроба кидали на сугроб же. Длилось это строительство «зимних квартир», ну наверное, недели три. И вот оттепель.
– Давай не пойдём сегодня. Оттепель! Снег тяжелый! Вдруг рухнет? Подождём. Зато крепче потом будет наш дворец, – предложил я Сашке. – Ну куда там!
– Нет! Нет и нет! Надо достроить быстрее. Скоро весна! Не успеем там «пожить», – рубанул Сашка.
Пошли. С крыш веранд капает. Мокро. Рыли. Сашка вылез укрепить «потолок» ветками для прочности, я остался в центре сугроба, в центре пещеры. Выгребаю к выходу снег на карачках. Тяжелый! Хрум! И меня вдруг прибило, прижало белой массой к земле, расплющило тяжестью сверху. Хорошо, каким-то образом воздух остался какой-никакой. Не испугался я или не успел. Самообладание не потерял. Вроде нигде не давило. Больно не было. Но пошевелиться я не не могу.
– Саня! Спасай! Саня! Завалило! – кричал я что было мочи перед собой в снег. Где-то глухо вверху слышалось:
– Колян, держись! Я рою! Я сейчас! Тяжелый! Я ща… ох, прав ты был! Ща, ща…
Я лежал, ждал, когда Саня меня освободит, не двигаясь, да и не мог я. Дышать тяжеловато стало, но паники не было. Сашка рыл. И мне стало лучше его слышно:
