По пятам - страница 7

– Я уверен, что он не приехал с ней из России, – начал рассуждать Пак, – пока он там тоскует по ней, она тут крутит с другими мужчинами. Я бы за такое придушил, если честно, – на мгновение погрузившись в раздумья, мужчина продолжил, – а завидую потому, что, будь у меня такая жена, на других бы даже не смотрел. Худенькая, личико красивое. Эх, женщины, – покачав в недовольстве и осуждении головой, Со Ин слегка поклонился и спешно покинул общество нелюдимого коллеги, предпочитая компанию нового генпрокурора и группки вокруг него.

Чон Вон перевёл задумчивый взгляд на парочку на лестнице: чрезмерная игривость и распущенность девушки отталкивали его, все её жесты и мимика пропитаны фальшью и каким-то непонятным презрением. Даже натягивая на лицо улыбку, она не выглядела счастливой и радостной: грусть, мелькавшая в зелёных глазах, выдавала искренние чувства девушки, которые та старательно прятала под маской счастливой особы. Чон Вон видел её насквозь.

Воздух в помещении пропитался алкоголем и похотью, неоново-розовый свет неприятно рябил в глазах, смешивая людей в одну кучу, а еду в отвратное месиво.

Решив подышать свежим воздухом и хоть немного проветриться, Чон Вон вышел на улицу и остановился в неосвещённом углу дома, доставая из кармана брюк пачку сигарет.

Он редко притрагивался к табаку: бывает такое настроение, когда хочется хоть чем-нибудь заполнить душевную пустоту. Никотин приятно саднит горло, оседает плёнкой на лёгких. Дым причудливыми узорами заполняет воздух, однако вскоре растворяется в нём, как сахар в кипятке. «Курение вредит здоровью», – всегда твердил отец Кима, потягивая сигарету. Рассматривая бумажку в своих руках, Чон Вон подумал, как же быстротечна жизнь человека: вот ты живёшь, наслаждаешься моментами, загораешься настолько, что хочется весь мир сложить к своим ногам, но – вот неожиданность – огонёк души гаснет, уступая место апатии и холоду, момент – и ты потухаешь насовсем, достигаешь своего жизненного фильтра. Заканчивается сигарета- ты достаёшь новую. И так по кругу. Творец ведь тоже не дурак: взамен истлевшему окурку приходит новёхонькая палочка, у которой впереди вся жизнь. Без зазрения совести мы выкидываем бычок в урну, а Смерть забирает его в свою обитель. Но раз мы так не дорожим жизнью, так зачем же она нужна?

– Ты чеканулась совсем, Лина!? – раздался на крыльце грубый мужской шёпот. Притаившись за углом, Чон Вон потушил сигарету и кинул в траву.

– Отвали, идиот, – смахнув со своего плеча ладонь брата, Лина отошла от него к фонарю и продолжила разговор на русском, – он приставал ко мне. Мне глаза на это закрыть?

– Да, Лина! Да! – матюгнувшись на русском языке, Вадим запустил руки в волосы и несильно сжал их, чтобы поумерить пыл, – ты должна закрывать глаза на то, что в моих интересах. Что теперь они подумают, а? То, что моя сестра, которая сама хвостом перед ними крутит, резко моралью обзавелась?! Извинись перед ним, хоть стоя на коленях с высунутым языком, мне плевать.

– Хорошая погода; чувствую, скоро начнётся гроза, – отстранённо прошептала Лина, прикуривая сигарету, – что, бесит, когда что-то идёт не по-твоему, м? – усмехнувшись рассерженному мужчине, Романовская с наслаждением выдохнула дым в небо, рисуя на ночной мгле непонятные узоры.

– Дура! – стукнув кулаком по фонарю, Вадим навис над безразличной ко всему Линой. Ни один из её мускулов не выдал ни страха, ни тревоги: она держалась спокойно, стойко вынося агрессию своего брата, будто уже свыклась с его характером, – моя работа даёт тебе кров и еду,