– Анна, скажи! Возможно, я смогу помочь тебе. – Он перегородил ей дорогу, девушка звучно выдохнула. – Это не простая вещица, и если вас что-то связывает, я смогу тебе поведать то, что никому не говорил доселе.
Она посмотрела на эльфа в упор:
– Только боль, – она сказала тихо, но Улиан ждал. Она не должна говорить, не должна открываться. Но, возможно, более они не увидятся вовсе, и Анна продолжила на выдохе: – Амазонки спасли меня от рабства, но кое-что они все же не успели предотвратить. – Она покачала головой. – С тех пор на моей спине появилось клеймо. И ничто иное как твое навершие раскаленным металлом коснулось моей кожи. Какой смысл ты увидишь в этом, я не знаю. Но я бы не хотела вспоминать. Если тебя интересует его участь, я не смогу помочь тебе.
Глаза эльфа распахнулись:
– Теперь это неважно! Куда важнее то, что стало с тобой! – Он вновь зашагал по комнате. – Я все это время боялся и ругал себя, что сгубил тебя, но сам Каменный Ульбрах привел тебя ко мне, ты приняла на себя его силу, и сама еще не догадываешься об этом! Это поразительно! Садись! Анна, садись, прошу тебя, за стол! Ты мне должна рассказать, где ты жила, что делала, и почему ты снова здесь?
Анна вздохнула, но на скамью все же села:
– Мне уже пора, Улиан, я много рассказала тебе. Меня ищет стража, я должна уйти до их появления. И еще… наверное, Прохор должен вот-вот прийти. Он будет не один, и тебе лучше подготовиться к его приходу.
– Как ты… как ты знаешь? – Он словно и не удивился, а больше обрадовался новости прихода Прохора, но быстро одернул себя. – Да не об этом сейчас! Навершие – это часть древнего артефакта, Анна. Он давно утерян, и эта малейшая его часть хранилась в моем сундуке долгие годы, но если теперь утеряно и оно, ты остаешься единственной ниточкой к магии Цельного мира…
Теперь рассмеялась Анна:
– Улиан, я рада тебе, ты помог мне, но я всегда считала эльфов более смышленым народом. Что ты говоришь? Какой Цельный мир? Какая магия?
– Ты думаешь, Расколотая Низменность всегда была Расколотой? – Он хитро подмигнул ей безо всякой обиды, и Анна осеклась. То же самое говорил Ларс перед гибелью Софии.
Если и было в мире лицо у неизведанной магии, то, определенно, это было лицо Софии. Ужасные воронки, несущие в себе разрушение в огромных камнях, накрывших чернотой все небо, соединялись в одну огромную, необъятных размеров, и София, как малейшая крупица, управляла ими. Словно закрывала прореху.
Вдруг в легких пропал воздух, и Анна прокашлялась. Влажными пальцами она поправила упавшую прядь и опустила глаза. Воспоминания были еще слишком свежие. Прошло еще слишком мало времени, чтобы забыть, и в ней до сих пор каждый день копились силы, чтобы помнить.
– Знаешь, почему вымерли эльфы? Это все из-за Раскола. Четыре Силы не могли сталкиваться тогда, они должны были просто исчезнуть. Великий Воин, Великий Маг, Истинный Дух, Истинная Дриада: каждый нес в себе разрушение, Анна, – он заговорил торопливо, словно из-за страха, что она уйдет, не дослушав. – Если бы один из них только захотел создать хоть что-то, все бы вышло по-другому. А тогда… они все исчезли, но силы их остались здесь. – Улиан присел на край лавки и обнял голову руками, как будто снова проживал эти мгновения, но Анна уже знала, как должна ответить:
– Камень разрушения… они заточили силы в Глаз Дракона. Это старая-старая сказка.
