Читать онлайн Максим Шарапов - В тени московского мэра

Как бы ни относиться к личности Лужкова, невозможно отрицать, что его правление стало для Москвы целой эпохой. На посту столичного градоначальника Юрий Михайлович провел восемнадцать лет, и только трое из его предшественников за всю, почти тысячелетнюю, историю Москвы руководили городом дольше.

При Лужкове Москва стала другой. Изменились не только дома, витрины магазинов, вокзалы и автомобили, но и чиновники, отношения между людьми, сами москвичи. В этом водовороте времени и событий жили и менялись вместе со всем городом и молодые журналисты, работавшие рядом с мэром. Они впитывали в себя дух эпохи и подмечали детали, которые ускользали от важных людей, занятых большими делами.

Мэрия на Тверской 13, Красный дом, как называли между собой этот центр московской власти его обитатели, на многие годы стал для них почти родным домом. Объединенные случаем и временем в одну компанию, они не только работали рядом с московской властью, но и развлекались, устраивали вечеринки, выясняли отношения, любили, попадали в удивительные истории… проще говоря, жили в тени московского мэра.

События этой книги реальны, а впечатления и выводы абсолютно субъективны и не претендуют на историческую истину. Все описанное происходило с середины девяностых годов прошлого века до конца первого десятилетия двадцать первого столетия, но идеальная хронология не соблюдается. Имена и описания некоторых непубличных героев изменены, чтобы не навредить их карьере и личной жизни.

Автор никого не хотел обидеть. Он просто постарался передать через личное восприятие атмосферу судьбоносного времени на рубеже веков и эпох.

Когда Аркадий, корреспондент одного из российских информационных агентств, впервые попал в пресс-службу московского мэра, на него почти не обратили внимания. В знаменитом здании на Тверской 13, в самой большой и, как потом выяснилось, самой шумной 801-й комнате пресс-службы, ее старожилы увлеченно обсуждали историю, произошедшую с одним из них накануне. Историю эту, главный герой которой присутствовал здесь же, смаковали уже не по первому кругу – каждый хотел вставить свои детали, перебивая других и повторяясь, поэтому через некоторое время и у Аркадия, человека совсем постороннего, она выстроилась очень подробно. Усевшись на свободном стуле, Аркадий вслушивался в голоса рассказчиков и только минут через десять понял, почему обсуждение было таким веселым и эмоциональным: одна из двух бутылок коньяка, обменянных вчера на фотографии Лужкова, уже валялась пустая в мусорной корзине, а вторая, еще не допитая, пряталась за одним из мониторов.

– Да, Леха, умеешь ты все это обставить. И вид у тебя такой серьезный! – восхищался один из коллег.

Леха, фотограф мэра и владелец коньяка, довольно улыбаясь, поскольку любил снисходительно угощать на халяву добытым, сооружал очередной бутерброд с колбасой и сыром.

– Представляете, – рассказывал кто-то, – приходит вчера этот издатель и говорит сходу нашему-то Лехе: «Здравствуйте, вы ведь фотограф?»

– Ну, я…

– Мне сказали, у вас можно взять фотографии Юрия Михайловича для нашей газеты. Мне нужно три штуки: один портрет, там, где он на стройке, и там, где ленточку красную перерезает.

– Простите, а вы, собственно, кто?

– Я? Ах, я… Я Кр…в, издатель и главный редактор еженедельника… – он произнес название. – Мы очень много и правильно пишем о городских проблемах.

Издатель уже начинал невольно оправдываться.

– А кто вам сказал, что у меня есть фото Юрия Михайловича?

– Начальник ваш, Михаил Юрьевич, заместитель руководителя пресс-службы.

– У меня начальников много, – вздохнул Алексей. – Пленки есть, конечно, но их искать надо, печатать…

Цифровых технологий в то время еще не было.

– Так напечатать несложно. Я знаю, у вас и техника специальная для этого есть этажом ниже, мне Михаил Юрьевич сказал, – победно заулыбался наивный проситель.

– Да, есть техника. Только вот фотобумага кончилась, как раз вчера заказали. Вот сидим, ждем, – и короткие упитанные пальцы фотовластелина развернули хрустящую обертку шоколадной конфеты с орехом на вершине.

– Как же так? У вас тут, – издатель широко развел руки, – и бумаги нет?

– Заказали уже. Сидим, ждем. Вы приходите через недельку, дней может через десять, должны все привезти, – примирительно сказал фотограф, разжевывая конфету.

– Издеваетесь вы что ли!? – гость явно занервничал. – Мне сегодня нужно! В крайнем случае – завтра утром! И Михаил Юрьевич сказал, что все будет в порядке…

– Поймите, я бы с удовольствием, но нет бумаги. Что же я могу поделать? Хотите – съездите в магазин, купите бумагу, привезите, и я сразу сделаю, – говорил, правдиво расширив глаза на большом обаятельном, слегка бородатом лице, фотограф. – Только бумага нужна особая. Я вам сейчас и артикул напишу. У нас же техника, сами понимаете, непростая, любая не подойдет.

– Ну, знаете! Я сейчас пойду к Михаилу Юрьевичу, и, думаю, мы быстро все вопросы решим!

– Конечно, решите, только бумаги все равно нет…

Издатель выскочил из комнаты, почти пробежал несколько метров до соседней двери и ворвался в приемную заместителя руководителя, обещавшего фотографии.

– Девушка! – обратился он к секретарше, – вас ведь Лена зовут?

– Лена.

– Леночка, я только что был у Михаила Юрьевича, мне нужно ему еще пару слов сказать. Я зайду?

– А вы знаете, Михаил Юрьевич уже уехал.

– Как уехал? А когда будет?

– Теперь только в понедельник.

– Как же так? Сегодня ведь только среда!?

– Ну и что. Сегодня вечером у него важное совещание, у самого, – она подняла глаза к люстре, хотя кабинет мэра был этажом ниже, – ну вы понимаете, а завтра утром он улетает в командировку и вернется только в пятницу поздно вечером. Так что заходите в понедельник.

– Что же делать? – заметался в приемной издатель, – а на мобильный ему позвонить можно?

– Можно, только он же отключен. Совещание…

В это время сокабинетники фотографа засомневались в надежности его позиций.

– Леха, сейчас ведь скандал может быть.

– Не-е, сейчас не может, – Леха развалил в кресле свое большое уютное тело, – мне Ленка сказала, что он сегодня на охоту едет, сезон же открылся. Его и в мэрии уже нет.

– А-ха-ха!

Дверь в комнату приоткрылась, издатель вернулся. Смех перешел в кашель и другие нечленораздельные звуки, и пресс-службисты изобразили на лицах мысль, а в руках деятельность: перебирали бумаги, переставляли клавиатуру, перелистывали настольный календарь.

– Вы знаете, Михаил Юрьевич на совещание уехал, – сказал несколько просевший редактор.

– Ну, это естественно, он же начальник, – подтвердил фотограф.

– Да, конечно. А как же все-таки с фотографиями? Может быть, есть какой-нибудь выход? Надо-то всего пару листов этой бумаги… может, поискать где-нибудь…

– Да бумага-то есть…

Издатель почти подпрыгнул на месте.

– Так что же вы мне тут, вашу…

– …только это неприкосновенный запас для мэра. Вдруг ему срочно фотографии понадобятся для государственной важности дел, а я этот резерв на вас потрачу. Мне потом что, вешаться идти!?

Газетчик опять сник.

– Но мне-то всего три фотографии…

– А погода какая промозглая сегодня, коньячку бы сейчас, – сказал тут совсем вроде бы некстати один из коллег иезуитского фотографа.

– Действительно, неплохо бы, – подхватил и другой.

– А-а! – издатель ухватился за неожиданную подсказку, – действительно мерзко на улице. А я могу и сходить, – посмотрел он вопросительно на фотографа, – только и с фотографиями как бы уж решить…

– Вы понимаете, на что вы меня толкаете!? Понимаете, что это за бумага! Я очень рискую! Но вам ведь правда срочно нужно?

– Срочно, очень срочно!

– И Михаил Юрьевич, говорите, просил…

Вторая бутылка коньяка звякнула, встретившись с первой.

– Добрый вечер! Пожалуйста, меню.

Аркадий вздрогнул, не заметив подошедшего официанта.

– Да, спасибо! Здравствуйте, – Аркадий потянулся к меню.

– Извините, а может быть, вам удобнее будет за одним из небольших столиков? – официант жестом показал на свободные еще столы в уютном интерьере маленького московского кафе, спрятавшегося в одном из переулков рядом с Тверской улицей, – просто этот стол у нас рассчитан на большие компании.

– Большая компания как раз соберется минут через тридцать, мы вам еще надоедим, – пообещал Аркадий. – А пока принесите мне кружку пива.

– Понятно, хорошо, – официант улыбнулся и отошел.

С пресс-службой Лужкова Аркадий познакомился раньше, чем увидел вживую самого мэра: первое время начальство посылало еще неопытного журналиста только на второстепенные мероприятия. Большое доверие (а в конце 90-х годов двадцатого века Юрий Михайлович был одним из самых влиятельных политиков в стране и реально претендовал на президентский пост) было оказано Аркадию только через несколько месяцев работы при мэрии. Первый раз он увидел Лужкова на заседании городского правительства в Красном доме. Количество мест в зале было ограничено, и Леонид, начальник Аркадия, провел начинающего журналиста почти подпольно.

Заседание еще не началось. Вокруг Аркадия незнакомые ему люди здоровались, обнимались, что-то говорили друг другу, смеялись. Шеф шептал Аркадию какие-то мудрые указания, которые он тут же забывал.

– Пожалуйста, занимайте свои места! Заседание сейчас начнется, – могучих форм начальница службы протокола подала сигнал к появлению Лужкова.

Люди стали затихать. Члены правительства рассаживались за большой стол в форме подковы, а все остальные – городские депутаты, чиновники помельче, приглашенные эксперты, журналисты, всего человек шестьдесят – на установленные перед подковой ряды стульев. Прошла еще пара минут, открылась боковая дверь рядом с вершиной подковы, и в зал вышел невысокий, полноватый, почти лысый человек. Прошагав несколько метров «уточкой», в раскачку, сел на свое кресло в центре стола. Телохранитель осмотрел успокоившийся зал и закрыл за собой потайную дверь.

– Так, начинаем работать. Сегодня в повестке у нас два вопроса. Возражения по повестке есть? Нет. Пожалуйста, по первому вопросу докладывает…

Потом Аркадий был на таких заседаниях сотни раз. Появился новый зал, более просторный и роскошный, куда перестали пускать пишущих журналистов, организовав для них прямую трансляцию в соседнем помещении, менялись министры и депутаты, но особая «лужковская», чуть театральная атмосфера этих мероприятий осталась прежней.

Первые полгода своей работы в лужковском пуле Аркадий целиком находился под обаянием этого человека и верил каждому его слову, когда тот смело критиковал олигархов, тянувших деньги из страны, хотел навести порядок с нелегальной миграцией, убеждал в необходимости сохранения исторического облика старой Москвы, призывал вернуть Крым и поддерживал Черноморский флот… Постепенно романтическое впечатление от Лужкова-мэра стиралось, но, как ни странно, обаяние Лужкова-человека, замешанное на его улыбке, его энергетике, его искренне влажных глазах, когда он говорил, например, об Отечественной войне, почти не теряло своей силы.

– Ваше пиво, – официант поставил на стол стеклянную кружку с эмблемой чешского пивоваренного завода.

– Спасибо, – кивнул Аркадий и сделал несколько больших глотков.

В первое время территориальная близость к известному, обладающему огромной властью человеку всегда сковывает, даже если тот, в свою очередь, тебя и не замечает. Невольно начинаешь как-то по-другому двигаться, меняются интонации. Но чем чаще попадаешь в ситуации, когда Лужков в десяти метрах от тебя улыбчиво разговаривает с князем Монако Альбером, целует при встрече руку патриарху Московскому и всея Руси Алексию II, дружественно хлопает по плечу федерального министра, тем быстрее подобная обстановка становится обыденной, лицо твое проще, а жесты естественнее. Обретенное через эту привычку спокойствие помогает лучше работать и внимательнее наблюдать за человеком, который еще совсем недавно казался только телевизионным персонажем.