– Куда? – хором спросили Дизель и Ярик, а Грек уже догадался куда.
– Ты предлагаешь пойти через Медвежью лощину к пещере? То есть сбежать из лагеря?
– Да не сбежать, а на время только.
– Тебя полдня не было! Представь, сколько времени понадобится нам, чтобы доползти до пещеры, а потом вернуться, – покрутил пальцем у виска Грек. – За такую отлучку тебя не только с учета не снимут, а еще чего похуже придумают. Помнишь, что сказала директриса? Мало не покажется!
Клим загорячился.
– Грек, пацаны! Если бы это было что-то простое, я бы не звал вас. Но там…
– Ты можешь толком сказать, что ты там увидел? – потерял терпение Грек.
– Хорошо, – тихо произнес Клим. – Не хотите, не надо. Но учтите, у вас не будет другой возможности разгадать такую загадку, такую загадку!
Под деревьями повисла тишина. Каждый прикидывал, во что им выльется самоуправство, вернее побег из лагеря. Хорошо, если оно того стоит, а если из-за чепухи так рисковать?
– Клим, – снова обратился к другу Грек. – Это действительно что-то такое, ради чего можно рискнуть?
– Да, пацаны. И вы не пожалеете, что послушаете меня. А если нас потом… Да чего мы боимся, послезавтра отъезд. Ну, поругают, ну пригрозят. Через день дома будем. Надо о другом думать: как незаметно исчезнуть.
– Сейчас все на реку купаться пойдут, – напомнил Дизель. – Пойдем как будто со всеми вместе, а вон за теми кустами свернем. Только идти надо последними.
Друзья обдумывали план, предложенный Дизелем.
– Ладно, решено, – подвел итог размышлениям Грек. – Постараемся быстро туда и обратно. В крайнем случае, скажем, что отошли за ягодами и немного заблудились. Там хоть ягоды есть?
Клим пожал плечами.
– А я видел?
Немного погодя весь лагерь двинулся к реке. Впереди шли вожатые и старший воспитатель, Василий Егорович и Нина Игнатьевна укладывали на ручную тележку посуду. Клим и компания шла позади всех, а дойдя до кустов, резко свернула влево и пропала из виду. Будто и не было их здесь.
Потом был трудный подъем по Медвежьей лощине. Она действительно заросла колючим кустарником выше человеческого роста, под ногами каменистым почва была неустойчивой, и ноги норовили соскользнуть. Ребята взмокли, пока преодолели половину пути. Там, где лощина чуть загибается вправо, они сели передохнуть.
– Блин, как ты второй раз поднимаешься по такой крутизне, – удивился выносливости друга Дизель. – Если бы знал, что так трудно, фиг бы пошел. Пропади все твои загадки!
– Не ной! – остановил его Грек. – Пошли, значит, надо дойти. Вставайте.
Они вновь поднимались по едва заметному прогалу в чащобе лощины, остерегаясь хлесткого удара веток по лицу или цепких колючек, впивающихся в одежду и голые части тела.
Удивительно, но здесь не было слышно птиц, хотя внизу, на пустоши, их перекличка была очень слышна. Не было здесь и вездесущих комаров, мух или мошек. Словно мертвой была лощина. Судя по всему, и зверь здесь не водится.
– А почему лощина называется Медвежьей? – задыхаясь, спросил Ярик.
– Отец рассказывал, что давным-давно на охотников вышел бурый медведь, хотя сроду их тут никто не видел. Пока сообразили, пока ружья взяли наизготовку, того и след пропал. Ходили охотники, ходили, но кроме следов и кучки дерьма, ничего не обнаружили. Как сквозь землю провалился.
– Может, и провалился, – предположил Дизель, – тут и нам немудрено провалиться. Идем, сами не знаем куда. А вдруг обрыв, и мы не заметим? Загремим по полной.
