– Леночка, ты давно ждешь? – почти шепотом спросил я.
– Мне не нравится, когда меня называют этим именем. Зовите меня лучше Людмилой.
– Почему на вы?
– Подождите немного, привыкну хоть.
Она взяла меня за руку и довольно надолго посмотрела в глаза. Мышечная память не голый звук. Я понял, что это она. Еще и потому, что во мне что-то начало включаться. Все интерфейсы, уснувшие после ее «ухода» и засохшие за эти годы, начали оживать. Конечно, я не монах-отшельник и все эти годы, нет-нет, а выходил на охотничью тропу. Но все трофеи как-то сразу забывались. Но тут! Чудотворные глаза моей Леночки сверлили и увлажняли моё сердце.
Она улыбнулась и нажала кнопку лифта. Ночь была чудесна. Пахло растревоженной землей, распустившейся листвой тополя и стояла первозданная тишина. Только по асфальту шипели шины моей коляски. Кто-то сверху со второго этажа произнес веселым голосом:
– Во, врачи куда-то нашего брата повезли.
Леночка оглянулась и её черная коса упала мне на плечо и щекотила ухо. В общем, по асфальтным дорожкам был я привезен в отдельно стоящее здание в глубине двора, из-за которого выглядывала церковь!
– Это что? – удивился я.
– Тут же был женский монастырь когда-то. В крохотной комнатке было чисто и аккуратно, с потолка светила лампочка в пластмассовом абажуре и освещала крохотный столик, на котором было две накрытые тарелки и красивые стаканчики. Хозяйка подготовилась! Она достала из-за кровати бутылку с темной жидкостью и разлила.
– Также как тогда? – сказал я.
– Не будем говорить загадками, – ответила Леночка и, приставив стул вплотную к моей коляске, присела, подавая стаканчик. Это было вино! Немного странное на вкус: терпкое и вяжущее, но крепленное.
– Ах, да, закусывай, – открыла она тарелки.
Там был салат и колбасная нарезка.
– Специально резала? – спросил я и поставил пустой стаканчик на столик.
– А как же, для гостя!
– Ты меня узнала!
– Какая разница?
– Мне важно знать.
– Зачем? Глупости всё, – блестела глазами она.
– Нет, не глупости, я хочу разобраться.
– Начинай, – и она уселась на мои колени.
Я взвыл.
– Ой, я позабыла, извини. Тебе больно?
Но она не сказала фразу «мой красавчик», и это обнадежило. У меня затеплилась надежда, что она признается, но рукой по моей щеке она всё же провела.
– Ты здорово похож на того парня…
– Какого?
– Он, наверное, твой сын. Я его ударила банкой со сметаной.
– Хоть это помнишь.
– Почему же? Я не дура.
– А меня не узнаешь или делаешь вид?
К этому времени начало своё действие винцо и нас потянуло навстречу, со страшной силой. Мы начали узнавать себя с чудовищного поцелуя на удушение. Потеряв квалификацию, я неприлично долго возился с её пуговицами, она засмеялась и помогла. Да ей, действительно, лет двадцать! Но на этом всё и кончилось, валенки из гипса мешали.
– Ты здесь надолго? Я дождусь, когда тебя из них вынут, – поинтересовалась Леночка – Людочка, наливая новую порцию терпкой жидкости. Смотреть на неё было больно, это было действительно Лена, я знал её каждую родинку.
– Ты – крепкий и надёжный, – прильнула она к моей груди. – Всю жизнь хотела чего-нибудь надежного.
– Не всю.
– Почему?
– Потому что мы были вместе десять лет и ты была в моих надежных руках.
– Обними покрепче!
Я выполнил требование, чуть не задохнувшись от восторга.
– Нет, не помню.
– Ну как же? А наша девочка? Наша доча?
– У меня был ребенок. Но при чем тут ты? – блестела глазами Леночка. – А! Ты думаешь твой сын или кто он тебе? Тот, на остановке, – она задумалась, назойливый такой, потом в больнице меня доставал. Кстати не один. Там еще семейка из Челябинска, по-моему.
