– Позовите майора, срочно! – просипел я встревоженной сестричке, ввалившейся в палату на мой зов.
– Сейчас, – кинулась она выполнять мою просьбу, но перед выходом оглянулась на меня. Лицо её было закрыто повязкой, но глаза… Думаете, я их не узнал?!
Едва въехал майор, я тут же, поднявшись на локтях, как мне показалось, заорал! На самом деле очень громко прошипел:
– Где эта медсестра?
И едва она появилась в двери, я тут же запустил в неё стаканом, шипя при этом:
– Лови! Лови её!
Ничего непонимающий майор разинул рот от увиденного. А сестричка вдруг подпрыгнула и с силой пихнула майоровскую коляску в мою сторону. Я в это время уже перемещался по воздуху, вынырнув из кровати за ней. По законам механики мы испытали центральное столкновение с вывалившимся майором и, обменявшись импульсами, тут же у кровати приземлились. По нам проехала включенная коляска и перевернулась. От обнуления веса мотор пошёл в разгон и рубил спицами колеса по больничному халату Кислова, через оборот затягивая на себя отворот его воротника. Это грозило ему ближайшим перекрытием кислорода!
– Помогите! – что есть мочи заорал этот мужественный человек.
– Уффф, – вздохнул я, – хоть что-то толковое от этого человека за прошедшие секунды.
Вбежавший персонал нас растащил по местам дислокации.
– Где медсестра? – не унимался майор.
– Какая? – хором ответили эскулапы.
– Дежурные, скорее задержите её! Срочно вызовите группу для задержания.
– Успокойтесь, – ответили эскулапы, – вот ваша медсестра.
И нам представилось хрупкое создание совершенно другой комплекции и другой масти. Та была… брюнетка!
Так вот, всё кончилось тем, что через час у палаты возник охранник в накинутом на погоны халате и продавленным ремнём от АК. А мы с майором доказывали его коллегам, что коллективных галлюцинацией не бывает. Или бывает? Четыре гипса на двоих и столько же у тех «бессознательных» капитанов свидетельствовали о спорности этого утверждения.
Наконец ответы были найдены вместе с халатом и повязкой в мусорном приемнике третьего этажа. И все сразу присмирели и уставились на меня.
– Ты смотри какая наглость, – произнёс кто-то из сотрудников майора.
– Зачем ей понадобилось приближение к нам так близко, вот в чём вопрос, – отреагировал тот и посмотрел на меня.
Меня это уже утешило, и я пожал плечами. Я покачал головой и отвернулся к стенке. И только по звуку двери понял, что все испарились.
От всех волнений дня меня накрыло мгновенно. Ничего не помню, только щемящее чувство тоски…
И солнечный день. Сестричка устанавливает капельницу, улыбается мне. Вводит внутривенно иглу. Кое-как дожидаюсь окончания процедуры. Сестричка милая и воздушная и это вызывает чувство почти физической боли. Попробуйте сами двенадцать часов не ходить в туалет.
– Вам плохо? – наивно спрашивает она, – вы что-то хотите.
– Пришлите кого-нибудь пострашнее.
Они не понимает и уставилась на меня. Я продолжаю.
– Утку принесите.
– Глупости, – восклицает она и приносит «посуду».
– Ну?
– Выйдите.
Она выходит.
Через полчаса появится электроприбор с содержимым в виде майора. Он счастливей меня, у него для таких случаев в стуле дырка. И он появится не один, а с такой же коляской. Вот теперь я счастлив. Меня меряют, щупают, опаивают лекарствами и, спросив не кружится ли голова, усаживают в такое же кресло с дыркой.
Мы путешествуем по коридору в столовую. А часов в одиннадцать – водные процедуры. В свои неполные пятьдесят меня моет женщина-монстр, да и вообще женщина ли? Чтобы не попасть в неудобное положение, думаю о ней как о «монстре». Получается слабо. Она довольна, я расстроен. И наконец после обеда, переодевшись в новые спортивные костюмы, мы с майором, размещаемся в карете «скорой помощи». Нас везут в Емельяново на аэродром. Механизм государственной машины заработал…
