– О чем ты?
– Я зациклен на деталях. Помешан на мозгах. Мне нравится думать о нейронах, нейронных связях, химических соединениях. Я могу часами рассуждать о микроскопах и странном запахе анестезирующего газа. А ты? – Он постучал себя по лбу. – Твой мозг ищет альтернативные пути. Иногда они длиннее, иногда короче, но ты всегда приходишь к тому, что тебе нужно. У тебя такой… глобальный взгляд на вещи. Как будто ты смотришь на все с высоты птичьего полета. – Мэв щелкнул пальцами. – Помнишь мистера Туркотта?
Занятия по английскому, сентябрь прошлого года. Первый год в старшей школе. Новый учитель ввел наши результаты не в ту графу онлайн-таблицы успеваемости, поэтому оценки выставлялись неправильно. Люди возмущались, родители звонили в школу, и мистеру Туркотту пришлось сделать миллиард скриншотов, чтобы объяснить ситуацию. В классе я открыл ту программу и просто снял галочку с параметра «расширенные настройки», переместив результаты туда, где система могла их фиксировать.
– И что?
– И что? Ты решил проблему, над которой все бились три дня, одним щелчком мыши.
– Это было просто логично.
– Многие люди не видят логики, о герой по случайности. Они вязнут в деталях. – Мэверик вытер руки о шорты. – Но дело вот в чем: в твоем подкасте про загадки рассказывается вовсе не про загадки. Это раскрытые дела о реальных людях.
– Конечно, я знаю, что это о реальных людях, Мэверик.
– Конечно, знаешь. Но я думаю – точнее, знаю, потому что есть исследования на эту тему, – что, когда речь заходит о трукрайме, люди забывают, что все это случилось на самом деле. Мы воспринимаем это как вымысел в книгах и фильмах.
Я прикусил губу:
– Возможно, ты прав.
– Сама идея о том, что семнадцатилетний парень ищет женщину, чье исчезновение не могут раскрыть уже почти десять лет… это чересчур. Но ты упрямый осел. И если кто-то и может что-то сделать, так это ты. Но постарайся не забывать вот о чем: некоторые вещи нельзя объяснить. Иногда мы понятия не имеем, как работает человеческий мозг. Иногда тайны невозможно раскрыть.
– Понятно. – Я ткнул его костяшками в плечо, и Мэв снова мягко толкнул меня. Но мой разум уже работал на опережение, думая о том, чем я займусь сегодня вечером.
Пойду в закуток с оборудованием у бассейна, возьму шляпу, которую забыла Десембер. Вернусь к ее дому и оставлю шляпу на крыльце с запиской: «Встретимся в парке Уэлш завтра вечером в пять часов».
Десембер
В парке Уэлш на большом овальном стадионе собралось около сотни учеников начальной школы и их родителей – скоро должен был начаться еженедельный городской забег. Родители сидели группами и пили чай со льдом, пока дети играли в салочки. Я стояла в тени дуба у входа и нервничала.
Второй раз за последние дни слепое пятно ожило, даже оживилось, придя в восторг от того, что должно было произойти между мной и Ником. Ощущения были не такими сильными, как вчера, – как будто жевательный шарик будущего местами побледнел. Мне это не нравилось, но я пришла сюда, чтобы наша история любви развивалась быстрее. Мне не терпелось погрузиться в те чувства, которые обещало мое видение.
(Но чем скорее мы влюбимся, тем быстрее придет смерть, напоминала я себе. Помнишь? Помнишь потрясенное выражение его лица, и кровь повсюду, и оранжевую футболку?)
На другом конце поля Ник поднял руку в знак приветствия. Он сидел на верхнем ряду бетонных трибун, окружавших беговые дорожки, что в сочетании со стайками бегающих друг за другом малышей создавало эффект пригородного Колизея.
