Я сидела, раскрыв широко глаза. Понимая, что он говорит правду, но я не понимала весь смысл этой правды.
– Так что он такого узнал?
– О нашем происхождении. Теперь твоя очередь. Что ты тут делаешь, уже девять дней ты приходишь сюда…
– Так, я не понимаю! Какое – такое у вас происхождение, раз Алекс решил бросить меня, мы ведь с ним с начальной школы вместе!
– Ну, для него это не имеет такого значения, как для тебя, видимо.
– Что за происхождение?
– Пошли выйдем. Не в этом месте такое обсуждать. Пошли в машину.
Я сама вышла за ним. Сердце колотилось от страха и злобы. Я увидела его машину, припаркованную на обочине дороги. Пока мы шли до ней, у меня подкашивались ноги, будто я пьяна. Мы остановились у машины, я уставилась на Пола. Его светлые волосы переливались серебром в свете ночи. Глаза были грустные. А меня обуревали вопросы. Как Алекс мог так поступить со мной, из-за вступления в какую-то банду поставил на кон меня. Этого не может быть, в голове не укладывается.
– На самом деле, мы убиваем тех, кто каким-то образом узнает о нас.
Я встала в ступор. Точно банда. Наркотики? Работорговцы? Проституция?
– Но я тебя не трону. И никому не дам тронуть тебя. Я так долго тебя искал.
– Говори уже!
Он погладил меня по щеке. Молча погладил пальцем мои губы. Я брезгливо одернула его руку. Потом вздохнул, будто волновался на экзамене и прошептал:
– Я и мой брат – мы вампиры. Древний род, который хранит все в тайне, нашему роду уже больше 350 лет. А есть еще старше роды.
– Ты пошутил? Что за бред ты несешь?
Он закрыл глаза. Я стояла, не шевелясь, как вкопанная. Я, хоть он нес какой-то бред, понимала, что он говорит мне правду. Невероятную, но правду. Опустив голову, я смотрела вниз, пытаясь осмыслить и как-то бить себе в голову невероятное. На самом деле у меня все перед глазами поплыло.
– Нет, не пошутил. Таким, как мы, хочет стать твой Алекс. Он что-то нес про детский дом, что у него нет настоящей семьи, что он живет не своей жизнью…
– Я не дам тебе сделать этого… с ним… – и я побежала от него со всех сил, что были у меня.
На подкашивающихся ногах я понеслась через дорогу, мимо мелькало много фар от машин. Я думала лишь о том, что нужно его отговорить, если это правда… если они существуют… какая же это ерунда! Какая это будет ошибка! Нет семьи! Я же его семья с самой школы, он моя семья, я должна… его…
– Долго она не приходила в сознание? – спросил Пол, когда врач вышел из кабинета.
– Молодой человек, вы спрашивали меня это на прошлом обходе. Мы контролируем ее состояние каждые 1,5 часа. Пока ничего не изменилось, она в коме. Черепно-мозговая травма с переломом шейных отделов просто так не проходят бесследно. Будем надеяться, что она вообще придет в себя и сможет хотя бы шевелить самостоятельно верхними конечностями…
– Можно к ней зайти в палату?
– Нет, запрещено. Вам вообще не положено находиться в отделении реанимации, сами должны понимать, дела у нее плохи.
Врач внимательно посмотрел на парня. Вид у него был подавленный и растерянный.
– Тот водитель, он выжил?
– Нет, его травмы оказались несовместимы с жизнью. Вашей девушке повезло, возможно, в рубашке родилась…
– Понятно.
Пол резко повернулся в противоположную сторону и зашагал прямо, ничего не видя перед собой. Как вдруг открылась дверь перевязочной, оттуда вышла медсестра с женщиной в коляске. Пол, не думая метнулся в этот кабинет. Быстро оглядев глазами по комнате, он увидел висящий на крючке халат с респиратором. Он быстро надел халат и вышел из кабинета. Остановившись около двери, надел респиратор и вошел в палату №21.
