За неделю она использовала всю бумагу и, поняв это, почувствовала, что её оторвали от спасительной влаги, дарующей жизнь.
Долго решала, что выбрать, а потом отнесла все рисунки Ларисе Матвеевне. Та разложила их на своем столе, предварительно освободив его от всего того, что громоздится на столе директора школы.
Долго рассматривала рисунки, не глядя на Гулю, а потом обняла ее за плечи и заплакала.
Её рисунки прошли на областной конкурс, а потом на республиканский.
К этому времени Гуля с Дилей уже работали на швейной фабрике.
А ближе к новому году к ним пришла Лариса Матвеевна и молча дала в руки газету. Небольшая статья, обведенная карандашом с заголовком
"Наши таланты".
И её имя – Гульнора Исматова – лауреат республиканского художественного конкурса.
Гуля почувствовала, как мелко дрожат руки и прыгают, сливаясь, газетные буквы.
– Поздравляю, дорогая! У тебя получилось! Я так рада! Твой диплом в дороге. Скоро, – добавила она многозначительно.
В выходной Барно в честь такого события затеяла праздничный стол. Лариса Матвеевна тоже была приглашена. Она пришла не одна, а с мужчиной средних лет, представившимся корреспондентом республиканской газеты и попросившим называть его Усман-ака.
– Вот, приехал интервью брать у вашей художницы, – он улыбнулся и этой улыбкой расположил к себе все семейство Рахимовых.
– Интервью или что там, не знаю, это потом, а пока к столу, гости дорогие. Плов ждать не будет. Давайте, пока горячий.
Корреспондент оказался действительно приятным, он расспрашивал обо многом, но как-то искусно избегал ненужных тем, могущих поставить Гулю в неловкое положение.
Лишь один раз произошла заминка: Тимур тоже принес показать свой рисунок, в уголке которого была неуклюже выведена его фамилия.
– Так ты Рахимов? – удивился корреспондент.
– Ну, да, мы тут все Рахимовы, – Тимур сделал жест руками, словно пытаясь заключить в объятия всю семью, включая Ларису Матвеевну.
После небольшого замешательства Усман, желая сгладить неловкость, с улыбкой поинтересовался:
– И все рисуют?
– Да, нет, только мы с Гулей, – снисходительно улыбнулся мальчик, вызвав взрыв хохота всех сидящих за столом.
– Гуля, а чем ты сейчас занимаешься? – спросил Усман.
– Работаю, мы с Дилей вместе работаем, на швейной фабрике. Уже с лета.
– И как, нравится?
– Да, нормально. Моя мама тоже хорошо шила. Нам с сестрой, – она замолчала, задумавшись.
– А чайку, Усман-ака, горяченького.
Барно водрузила на стол огромный пузатый чайник, расставила пиалушки.
– Вот, пирог сладкий, попробуйте.
Она разрезала пирог на аккуратные кусочки.
– С вишней.
И добавила с грустью:
– По Ольгиному рецепту.
Все пили чай, хвалили пирог и домашнее варенье, болтали о погоде – какой бесснежной и ветреной выдалась эта зима. Лариса рассказывала смешные истории из школьной жизни. Расходиться не хотелось.
– А интервью? – вдруг спохватился Рашид.
– Да, и так всё понятно, – улыбнулся Усман. – Один вопрос у меня: что дальше? Чем заниматься собираешься? Учиться думаешь? Ты очень способная, я твои рисунки видел.
И добавил, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно:
– Любой драгоценный камень нуждается в огранке. Только тогда он заиграет и раскроет всю свою красоту. Ты, Гульнора – самородок. Такие люди нечасто рождаются. Им талант сверху даётся и таким талантом разбрасываться нельзя. Его надо развивать.
Гуля пожала плечами. Она просто любит рисовать. Вот и всё. Какой талант, какой самородок?
