Получалось примерно так: посетитель туалета входит, разворачивается, то есть садится в сторону импровизированной двери из откидывающегося тента, а в противоположной стороне от «двери», то есть в непосредственной близости от спины «седока», где тент закрывал только его голову, как раз размещался прачечный батальон. Следовательно, посетитель уборной вынужден будет справлять нужду прямо пред взором «дамского» подразделения.
Комбат, сильно не вникая в технические особенности строения, успешно принял в эксплуатацию туалет, который никто не посещал, за исключением самого комбата.
Дни становились теплее, и снег стал таять. Эти природные условия и послужили ослаблению конструкции уборной. Комбат, с достоинством и степенностью, как образец культуры и воспитания, в один из таких теплых дней водрузился на уложенные в туалете доски, предвкушая важность совершаемого им действа. Снег, которым ранее мы облепили доски, держащие взгромоздившегося на них командира, подтаял, и та самая доска, вырубленная из бревна, и имевшая одну сторону в виде эллипса, под тяжестью восседавшего на ней в позе «кучера» военачальника, как лыжа заскользила в сторону, увлекая его за собой. Подполковник, руководствуясь исключительно законом тяготения, плюхнулся на дно туалета в неестественной позе.
О падении комбата на самое дно сортира, мы узнали от соседей из прачечного батальона, которые не без иронии наблюдали за телодвижениями офицера в нелепом строении, когда тот ещё только предпринимал попытки покинуть яму уборной.
Гнев разъяренного командира батальона, извалявшего воинскую честь в собственных органических отходах, не успел обрушиться на нас, так как начались учения.
1985 год. Весна. Группа советских войск в германии (ГСВГ), округ Хайде, гарнизон 27 дивизии, казарма 22 батальона 3-й роты.
Идёт проверка содержимого тумбочек. В тумбочке военнослужащего, на обратной стороне дверцы – обнаружена приклеенная фотография девушки.
Проверяющий – командир роты капитан Саломатин:
– «Сержант Горохов. Чья это тумбочка»?
– «Никифорова, товарищ капитан».
– «Ко мне бойца».
– «Товарищ капитан, рядовой Никифоров…»
Никифорова перебивает командир роты, указательным пальцем тыча на фотографию:
– «Боец, что это у вас в тумбочке делает баба»?
– «Это любимая девушка, товарищ капитан».
– «Девушку отодрать немедленно. Не отдерёте сами, её отдерёт старшина. Лично проверю. …Сержант, черт знает, что творится в тумбочках взвода…».
Мы еще только знакомились друг с другом и расположением помещений учебного процесса.
На одной из лекций, проходившей в большей аудитории, где находилось одновременно 3 взвода – это примерно около 70 курсантов.
Преподаватель что-то рисовал на доске, а мы тщательно, как ксероксы, переносили это в совсем еще новые тетради.
Мел кончился, и педагог обратился к аудитории:
– «Дежурный!»
В конце аудитории поднялся курсант и отчеканил:
– «Курсант Сизов»
– «Курсант, сходите в соседнюю аудиторию и спросите у них мела».
– курсант: «Есть».
И почти бегом скрылся за дверями аудитории, которые находились в конце помещения.
В аудитории было две двери, одна в начале помещения, другая в конце.
Примерно секунд через двадцать раздался стук в дверь нашей аудитории – в ту, что находилась рядом с преподавателем.
Дверь открылась, в помещение вошел курсант Сизов и обратился к преподавателю:
– «Товарищ подполковник, я из соседней аудитории, у нас кончился мел, меня послали к Вам».
