– Не скажи. Это всё довольно дурно попахивает.
– Может, не убили, а похитили, – предположил второй.
– Следствие разберется, – выдохнул неровные колечки едкого дыма дешевых сигарет третий. – Раз это дело доверили Дмитрию Петровичу, то считай оно уже раскрыто. Это наш лучший следователь.
– Главное, знаешь, что интересно, на месте найден мужской пиджак. Стильный такой, явно не папашин: размер не тот. И зажигалка дорогая.
– Чему тут удивляться? – Со злостью в голосе перебил молодой. – Дом зажравшихся богачей, которые бесятся с жиру и от нечего делать добавляют работы нам, чтобы мы не зря хлеб ели.
– Влад, ты ещё один кредит взял? – Рассмеялся напарник. – Теперь лет пять злиться будешь или дольше?
– Слушай, Андрюха, я только одного не понял: как это обнаружили? – Перебил коллег полицейский постарше. – Деревня глухая, и соседи далеко друг от друга. Нас с вызова на вызов перекинули, так мы эту глухомань больше часа искали. Трасса пустынная, ни освещения, ни указателей. Раз пять кружили возле поворота.
– Заместитель Зиновьева тревогу забил, когда его дочку в течение суток найти не смог. Он сам сюда приезжал. Ну, естественно, увидел кровь и позвонил по известному номеру.
– Понятно.
Полицейские затушили окурки и разошлись по постам. Бархану ничего не оставалось, как вернуться в машину. Он уже собрался уходить, когда из дома вышли двое полицейских.
– Ну, так что, Дмитрий Петрович, я подожду до рассвета, прежде чем пойду по домам? Сейчас жители явно не расположены к беседе.
– Да, Миша, подожди до утра. Недолго осталось, – проговорил Дмитрий Петрович уставшим голосом и, смахивая капли дождя с воротника, сел в автомобиль. Он всем видом выражал протест: так не нравился ему этот ночной вызов и это непростое дело. Водитель посмотрел на дом, освещенный фонариками, поднял в машине стекло и плавно нажал на педаль газа.
Бархан выбрался из укрытия промокший насквозь от осеннего ливня и стороной поспешил к своей машине. Дома он долго сидел на кухне, курил и думал, думал и курил. «Ситуация у Феникса сложилась непростая. Если он расскажет всё Зиновьевой, и они вместе вернутся, то он оправдает себя. Но, возможно, дочь уберут следом за отцом, и Даня опять попадет под подозрение, что использовал её в закрытии дела, а потом убрал, чтоб молчала. Если же бежать дальше, то он берет на себя ответственность за преступление, которого не совершал, и становится преступником автоматически: убийцей или похитителем».
– Дурная башка, теперь тебя точно объявят в розыск, – злился Бархан на приятеля, что тот не разрешил доложить начальству. У него самого заданий не было, и без надобности крутиться в управлении было подозрительно. Так и сидел он в задумчивости до утра.
Полицейская машина мчалась по пустынным улицам промытого проливным дождем города, когда Вадим Заречный ехал домой. С каждой минутой ему становилось хуже: в глазах темнело, в ушах стоял шум, а тело бросало то в жар, то в холод. Однако вместо того, чтобы остановиться и переждать недомогание и дождь, он упрямо давил педаль газа. Резко его ослепила вспышка, и наступила спасительная тишина. Мужчина не справился с управлением и врезался в рекламный щит.
– Ну что, доктор, каскадёр жить будет? – Обратился полицейский к доктору, вышедшему из палаты.
– Будет. Помят, конечно, основательно. У него сотрясение мозга, перелом нескольких ребер и правой кисти.
