– Видите ли, Дмитрий Петрович, – вскользь прочел в раскрытом удостоверении врач, – у пострадавшего интоксикация организма, в результате чего произошла авария. Парень обкурился. Почувствовал себя он плохо, должно быть, значительное время назад, но упрямо сел за руль. В дороге у него началась тахикардия, подскочило давление, а легкие перехватил спазм. Уже не контролируя себя и ситуацию, он потерял сознание. Можно сказать: легко отделался. Да и не покалечил больше никого – тоже огромный плюс. Дальше Вы всё знаете сами. Незадолго до Вашего прихода у него открылось внутренне кровотечение. Побеседовать с ним так скоро не удастся. Пациент находится в крайне тяжелом состоянии. Электрокардиограмма сердца показала неутешительный прогноз. Вот такой пациент мне сегодня достался. Букет гвоздик, а не пациент. Извините, у меня много дел.
– Доктор, ещё минуту. У меня были особые виды на пострадавшего, но что поделать. Вот моя визитка. Вы позвоните, как только можно будет побеседовать с ним. Я на Вас очень надеюсь.
– Конечно, Дмитрий Петрович. Не болейте! – ответил доктор и устремился вдоль светлого просторного коридора.
– До свидания, – выдохнул следователь. Превозмогая тошноту от голода и запахов лекарств, витавших в отделении, он развернулся к выходу, попутно мысленно разрабатывая план дальнейших действий.
– Здравствуй, Бархан!
– Здравия желаю, товарищ генерал, – хмуро вторил мужчина.
– Ты уже слышал последние новости? – Звучал вкрадчивый голос начальника.
– Нет. А что случилось?
– Ну как же так?! Юлишь, Бархан. Новости про твоего друга, почти брата, а ты не знаешь. Нехорошо обманывать старших. Сколько лет мы уже трудимся бок обок? Ты всё никак не усвоишь одну простую истину: вы для меня как дети. Я знаю: кто, как, чем дышит; кто болен или ленив; кто лжет, а кто правдив как невинное дитя, – вещал хриплый голос.
– Генерал, не смею перечить, но сейчас именно та ситуация, когда Вы ошиблись. Я ничего не знаю. Да и не видел я Феникса дня три уже. Слышал, что на задание отправился, а отвлекать не в моих правилах. Раз молчит, значит так надо.
– А если приятель в беде? А ты наивно ждешь весточку. Что же это за дружба тогда такая? – Генерал пытливо всматривался в суровый взгляд собеседника.
– Вы это к чему? С ним что-то случилось? – Поинтересовался Бархан, хотя понимал, что собеседник провоцирует его.
– Случилось. Твой лучший друг объявлен в федеральный розыск по подозрению в убийстве – это, конечно, в худшем случае; ещё ему грозит статья о похищении человека – это в лучшем. Но исход всё равно один. В твоих интересах не молчать, а тем более в интересах Феникса. Чем быстрее мы во всём разберемся, тем лучше. Мне ни к чему эти неприятности.
– Подождите. Выходит, Вы переживаете за себя и отдел. А он? А что если мы ему нужны сейчас? Он ведь самый лучший во всём управлении. Феникс незаменим! А Вы так просто ставите на нём клеймо. Он ни разу никого не подвел. Он болел за каждое дело душой, прикрывал собой, и спасал других. И я не верю, что Степнов способен подвести себя под статью.
– Как вдохновенно, и весьма убедительно!
– Почему думают на него? Какие факты? – Бархан не обратил внимания на тон генерала.
– На месте преступления нашли его зажигалку.
– Преступления?! Так может не его там вещь нашли.
– Его, будь уверен. Всё проверили.
– Сколько раз я ему говорил, чтоб оставил её дома как сувенир. Нет ведь, талисманом считал. Сам себя засветил.
