Степнов вернулся к Зиновьевой. Та, едва взглянув на него, поняла, что настроение у попутчика явно улучшилось.
– Хорошие новости? – Задала вопрос Арина, сидя на корточках у вчерашнего костра, пытаясь его возродить. Её замерзшие ладони сжимались в кулачки, чтобы согреть тонкие длинные пальцы.
Феникс отметил, что Арина осунулась, и на лице сильнее выделялись большие испуганные глаза. Он залюбовался девушкой, не понимая, что с ним происходит.
«Зачем я ввязался в эту историю? Мог же посадить её в машину, заблокировать двери и увезти в город. Моя репутация была бы спасена. Что держит меня здесь? Она? Мой мозг явно дал сбой. А может, я не хочу больше возвращаться к той жизни, которой жил раньше? Так много «может», но ни одного четкого ответа. Я совершенно точно устал. А как я жил до этого? Как робот без эмоций. А тут она – ранимая, нежная. Она не похожа на преступницу. И мне её жаль. Если эту наивную девчонку осудят, она пропадет. Я за неё переживаю больше, чем за жену. Да, я знаю, что у Ани новый роман, новый этап в жизни. Она всё равно уйдет. Сына я обеспечу, и Аня его сильно любит, обижать не будет и достойно вырастит. Я тоже люблю сына, но жизнь ему калечить не хочу. Мои близкие люди не видят со мной ничего хорошего. А ведь я ни разу не сводил Аньку в ресторан, а сына в цирк. Они привыкли обходиться без меня. Кто я в их жизни? Второстепенный объект, вероятно. Так не пора ли их отпустить, пожелать счастья и мысленно попросить прощения? Я верю, что сын меня поймет, а я сделаю всё возможное, чтобы не допустить его до такой работы, как моя. Я в своё время объясню ему всё, что касается жизни. Я уберегу его от ошибок и помогу во всём. Да, я устал. Устал от жизни, работы, людей. От всего устал!» – осознал Феникс.
Мужчин понял, что его душа больше не желает ограниченных рамок, требуя свободы здесь и сейчас, с девушкой, которая сидела у костра. Даниилу вдруг стало так хорошо, будто он скинул груз с плеч. Ему захотелось кричать на весь мир от счастья, чтоб все слышали и знали, что у человека произошло возрождение. В промерзшем поле наедине с подозреваемой, он рвался в новую жизнь.
Феникс, конечно же, не собирался сразу бросаться в любовь как в омут с головой, надеясь перебороть себя и завершить дело. Быть может все его мысли – это временная причуду, которая скоро отпустит его, позволит вернуться к прежней жизни – механической и понятной.
– Ну, Арин, думаю, скоро всё у нас будет хорошо, – поведал Феникс, приближаясь к девушке.
– Даниил, это звонили твои друзья? Они приедут? А я? Ты меня бросишь? Что мне делать дальше? – Встревожилась Зиновьева. Она выпрямилась во весь рост и взглянула на Феникса.
– Не тараторь, – осадил её Даниил. – Никто не собирается тебя бросать. И никто к нам не приедет. Вечером мы сами кое-куда наведаемся.
– Зачем? Ты хочешь меня кому-то сдать? Ты преступник?
– Не выдумывай. Кому я сдам тебя, если ничего о тебе не знаю. Друг пообещал привезти продукты и бензин. И тогда мы поедем дальше.
– Ты не обманываешь? – Недоверчиво буравила собеседника черными зрачками Арина.
– Тебя так часто обманывали, что ты стала недоверчивой?
– Да, если так разобраться, то получается, что всю мою жизнь меня все только и обманывают, – вздохнула Зиновьева, и отошла в сторону сухих тонких кустов.
– Бедная девочка, – ехидно посочувствовал собеседнице Феникс. Он следил за каждым её жестом, взмахом ресниц, вздохом, стараясь найти хоть малейшую зацепку в своей правоте.
