– Чего ревешь, Женька? Мужик бросил?
Слова пришлись еще одной раскаленной железякой на израненную душу – уволившись с работы я навсегда лишила себя возможности видеть Ивана.
– Твое какое дело? – зарычала я и демонстративно отодвинулась, чуть не свалившись с края скамейки. Наглая бабища лишь криво усмехнулась и продолжила:
– Да забей ты на все! Мало ли какие неприятности бывают в жизни!
– Да неужели? А если тебя официально признали чокнутой?
Марина (кажется, так ее звали?) достала сигарету, щелкнула зажигалкой, смачно затянулась и смерила меня прищуренным взглядом:
– Так это, вообще, круть! Никаких обязательств! Взятки гладки!
Я обдумала такой угол зрения и передернула плечами, трагически пояснив:
– Меня отец из дома выгнал!
– Ну, и ладно! – махнула лапищей моя собеседница и порывшись в кармане добыла початую бутылку водки и пластиковые стаканы. Налив две порции, одну она протянула мне. – Во! Средство от всех печалей!
Я брезгливо уставилась на подношение, но тетка буквально всунула выпивку мне в руку и чокнувшись, заглотила свою. Я представила, как сейчас напьюсь дешевой водки сидя на лавочке в парке с полубомжеватой напарницей и вернусь домой. В каком шоке будут родители и соседи! Какие сплетни рано или поздно дойдут до теперь уже бывшей работы! И обозлившись на весь белый свет, зажмурившись, хватанула ртом алкоголь. Марина тут же подлила еще. И еще. Потом я уже плохо помнила, что было дальше.
Домой я все-таки не попала, оказавшись в гостях у своей собутыльницы. Там было жутко. Бродили какие-то непонятные личности. Отвратительно пахло. Зато никто не пытался меня построить и когда я в очередной раз увидела гостя с того света меня не потащили в психушку, а предложили еще выпить, объявив, что от «паленки» и не такое бывает.
Когда через несколько дней меня отыскала мама, я, надо думать, выглядела ничуть не лучше Марины. А еще научилась ругаться матом. В итоге, мне удалось отстоять свою независимость и остаться в этом притоне, валяясь на каком-то дырявом матрасе и распевая похабные песни. Хозяйка квартиры глядя на это умирала со смеху и выпроводила вон и маму, и приведенного ею отца.
Время и пространство для меня смешалось в одно темное, грязное пятно и я почти не понимала, где нахожусь, лишь катилась под гору, не успевая ухватиться хоть за что-то, что остановило бы падение.
Только один момент я помнила довольно отчетливо. Я сидела на лавке около соседнего с моим подъезда с компанией своих собутыльников, когда рядом тормознуло такси. Из него вышли мои сослуживцы и среди них был Иван. Похоже, что они решили показать себя с лучшей стороны и пришли проведать несчастную безумную бывшую коллегу. Девушки брезгливо окинули наше пиршество осуждающими взглядами и торопливо пошли внутрь, вместе с мужчинами. Однако, Иван уставился на меня, мгновенно узнав. Его лицо выражало крайнюю степень шока. Он даже шагнул в мою сторону, но быстро опомнился и замер.
– Смотри! – с пьяной ухмылкой ткнула я в бок Марину. – Мой возлюбленный!
Та окинула парня взглядом и причмокнула губами:
– Красавчик!
– Ну, что, Иван Иванович? – крикнула я. – Как там без меня в компании? Не скучно?
Он несколько секунд ошарашенно смотрел на меня, потом резко развернулся и пошел прочь. Я захохотала ему вслед, а потом закрыла лицо руками и разрыдалась. Жизнь была полностью разрушена. Теперь я сожгла и этот мост.
