Саратов. Июль. Ураааа! Закончен первый курс. Скоро отпуск. Но впереди полевой выход. Пешим ходом из училища, в учебный центр. Пятьдесят километров, с отработкой тактической, инженерной, радиационно – химической, топогеодезической, огневой подготовкам.
Проёдено уже километров тридцать.
Деревня. Колодец. Не останавливаясь, курсанты набирают воду, которая во фляжках, давно закончилась.
– Не замедляться. Шире шаг. Привал через пять километров.
Командуют командиры взводов.
Место привала.
– Привал шестьдесят минут. Проверить оружие. Оправиться, заправиться, проверить личный состав, доложить.
Командуют взводные.
Оправились, заправились, проверились, доложили.
– Миша, где автомат?
С тихим ужасом, спросил замок.
Опрашиваемый, очумело посмотрел по сторонам.
– В деревне у колодца, наверное.
Ответил Миша.
– За мной бегом марш, сукаааа.
По полувоенному, скомандовал замок.
Деревня. Колодец. Автомат, сиротливо прижался к колодцу. И из местных бабулек, выстроилась к этому колодцу шепчущаяся очередь, не отваживающаяся подойти к нему.
– Утоп, что ли, господи Иисусе.
Крестились бабульки.
– Цыц бабы.
Пресёк дальнейший ход мыслей бабулек, строгий дед в военном френче, образца сороковых годов.
– Раскаркались. Вон они солдатики, живые и здоровые.
Показал на двух взмыленных курсантов, подлетевших к колодцу.
– Здесь.
Расплылся в улыбке, Миша.
– Бери и погнали назад. Дай Бог, что бы нас не хватились. Умоемся потом.
Сказал замок Михаилу, нежно обнимающему автомат.
Забрали. Спасибо. Пожалуйста. До свидания…
Помчались во весь опор обратно.
Успели. Упали рядом со своими. Вытянули ноги…
– Закончить привал. Становись повзводно в колонну по три. Шагом марш!
Прозвучали команды.
Отдохнули, твою в корень….
На старой, полуслепой лошадке, ежедневно по три раза в день, вывозил пищевые отходы со столовой на подсобное хозяйство, вечно недовольный и вредный прапорщик, начальник этого самого хозяйства. И каждый курсант, у которого пионерский задор перебарывал комсомольскую или партийную взрослость, считал своим долгом, «поднять» ему настроение, исполняя роль угонщика этой лошадки. И для этого надо:
1. Убедиться, что прапорщик надёжно застрял в столовой, споря с поварихой и ловя зазевавшихся, что бы вынести баки и фляги с отходами.
2. Сказать лошадке «Нооо!»
3. Слегка хлопнуть её по крупу.
И древнеслужащая лошадка, опустив голову, мерно и мирно шагает по давно известному ей пути, с пустой повозкой и без недовольного прапорщика.
Тот в свою очередь, обнаружив отсутствие лошадки, выдаёт двадцатиминутную ненормативную тираду, которую каждый раз, выходит послушать весь наряд по столовой, причём предложения и слова в ней, ни разу не повторяются. И становилось страшно за шутников, которых он обещал поймать. Заслушивание интересно – поучительной, даже для портовых грузчиков речи, прерывается с появлением кошмара для всего наряда по столовой, включая дежурного по столовой, ХХХХХХХL поварихи, которая одним взглядом, моментально возвращала всех рабочее состояние.
Как то к ней обратился не насытившийся порцией армейского довольствия первокурсник:
