Глава четырнадцатая
Началось
«Когда же они желают приступить к сражению, то располагают все войска так, как они должны сражаться. Вожди или начальники войска не вступают в бой, но стоят вдали против войска врагов и имеют рядом с собой на конях отроков, а также женщин и лошадей.
Иногда они делают изображения людей и помещают их на лошадей, чтобы заставить думать о большем количестве воюющих. Перед лицом врагов они посылают отряд пленных и других народов, которые находятся меж ними; может быть, с ними идут в бой и какие-нибудь Татары. Другие отряды более храбрых людей они посылают далеко справа и слева, чтобы тех не видели противники, и таким образом окружают врага и замыкают в середину; и таким образом они начинают сражаться со всех сторон».
Плано Карпини. XIII в.
Перед самым сражением Тэмучин получил донесение, немало удивившее его: когда отступившие в панике алгымчы прибежали к найманам, те отступили с позиций на Тамырхае к подошве Нахы-Хая, но не выступили навстречу атаковавшим их трем мэгэнам.
«Значит, они не имеют определенного представления ни о численности нашей, ни о нас самих, – размышлял хан. – Паника, недоумение и страх будут расти, а привычная самоуверенность таять… Еще бы! Разве кто осмеливался даже поднять на них, прославленных и сильных, прямой взгляд, а уж о выступлении против них с оружием и говорить нечего! – Дрожь пробежала по телу хана, легкой ломотой напомнила о себе одна из старых ран. – Атаковать! Не давать им успокоиться, и в затяжном противостоянии, в войне, состоящей из мелких стычек, преимущество будет на стороне более многочисленного. А поскольку нас мало, то Кехсэй-Сабарах, распознав эту слабину, уже не упустит дичь, которая сама лезет в капканы и силки…»
Тягостное оцепенение, навалившееся на хана после бессонных тревожных ночей, рассеялось. Глаза заблестели и заискрились, как черные озера на заре.
«Случай удачный, редкий случай: отступающие взламывают передние ряды основного войска, а сзади напирают хвостовые части… Чтобы привести в подчинение и перестроить многотысячное людское месиво, нужны хотя бы сутки, а пока они бьются, как рыба в мордушке, – не этого ли я добивался?» – осознал хан и крикнул зычно:
– Джэлмэ-э-э!
Джэлмэ ждал его зова, ему было что сказать хану.
– Из рассказов наших лазутчиков вырисовывается следующая картина: найманское войско составляют четыре основных кулака, – начал военачальник, – и самый крупный из них– войско Тайан-хана. Второе возглавляет Кучулук, а третье – под началом Тохтоо-Бэки и Джамухи – состоит из перебежчиков разных родов…
– Ты говорил, что их четыре, – перебил хан.
– Четвертое войско – вспомогательное: коноводы, конюхи, котловые, переносчики груза… Их несметное количество вместе с лошадьми…
– Кто над всеми? Кехсэй-Сабарах?
– Нет, хан. Рассказывают, что Кехсэй-Сабарах не поладил с верховным найманом, и его отстранили…
– Так кто же верховный? – нетерпеливо спросил хан, покусывая кончик тонкого уса. – Выяснить удалось?
– Нет, хан. Как будто все уперлись рогами лоб в лоб и оспаривают верховенство!
– Вот уж это на них не похоже… – задумался хан. – Это ведь не мелкие вырожденческие племена… А кто у них в главном совете – выяснили?
Джэлмэ не выдержал его взгляда, опустил глаза.
– Ну? – подстегнул его к ответу хан.
– Перед выступлением на войну сам Кучулук и Тохтоо-Бэки с Джамухой наперегонки рвались разбить нас и не делить ни с кем славу. Тайан-хану больших трудов стоило остановить это рвение, и они выступили вместе, однако воюют каждый за себя, держатся обособленно… Как бы косясь друг на друга… Каждый мнит себя лучше другого на длину рукавицы…
