Дом ожил. Вальтеру теперь хотелось возвращаться домой.
Он уходил лишь в редкие экспедиции на день-два, пока она не подросла и он смог брать её с собой. Вивьен так стремительно менялась день ото дня, что ему не хотелось оставлять её надолго, словно он боялся пропустить что-то важное.
…– Надеюсь, не заставил тебя слишком долго ждать?
Вальтер обернулся на голос.
Гость сидел в кресле, держа в руке на четверть наполненный бокал чаги.
– Двадцатипятилетний? – Гость поднял бокал и посмотрел на янтарного цвета жидкость в отблесках свечей, Вальтер кивнул, – умеешь угодить старику. Не люблю зрелые напитки, – он медленно сделал глоток и поморщился, – надоели, нет в них задора, одна только тягучесть да харизма. А у меня от этого изжога одна, потому как и того, и другого у самого в избытке. В моих летах у хмеля надо забирать то, чего самому не достаёт, тогда это в удовольствие. А так… баловство одно…
К слову сказать, зрелыми он считал сорта, начиная от ста пятидесяти лет. Такие напитки тоже были в коллекции Вальтера, но для Гостя он выбирал не старше тридцати лет.
– Ты бы рыбалочку, что ли сообразил какую, Вальтер, – Гость уютно откинулся в кресле, небрежно закидывая ногу на ногу, – раньше, бывало, частенько с тобой ходили в открытое море… Ветер, соленые брызги, лодку подбрасывает на волнах, сеть, полная рыбы, красота!.. а теперь совсем забыл про старика. Только шахматы одни, скука смертная.
Рыбалка? Вальтер усмехнулся. Нет, с рыбалкой пока придется повременить, не до неё.
– Хочешь, подарю тебе лодку и сеть, лучшие, какие только есть? Сможешь ходить в море, когда вздумается…
Гость хитро прищурился.
– Откупиться хочешь? А что… Не буду отказываться, дари, – великодушно позволил он, – да не абы чего, хочу, как у бывалых моряков. Настоящую, из кайтанской шагры, чтобы просмоленную добротно от морской соли, и с удобным днищем, устойчивую… И чтоб непременно две широкие полоски по бортам, голубая и белая, без этого никак… И сеть, прочную, из саашского шелка…, – Гость мечтательно смотрел в бокал, – эх, давненько я не ел свежепойманной рыбки с костра. Прям захотелось…
– Рыбки? Да можно хоть сейчас…, – Вальтер хотел сотворить заклинание, но Гость остановил его.
– Э-э-э нет, так я и сам могу… это не то. Любого рыбака спроси, особенно вкусна та, рыбка, которую сам поймал…
Вальтер снисходительно улыбнулся.
– Молод ты ещё, не понимаешь этого удовольствия…, – Гость сделал небольшой глоток чаги, посмаковал во рту, – хоро-о-о-о-ш!.. Ну да, ладно, придёт время, вспомнишь ещё меня… Давай-ка ближе к делу…
А дела накопились серьёзные, требовавшие обстоятельного обсуждения, поэтому Гость пробыл в резиденции Сурим несколько часов.
Разговор шел неспешно. Игра в шахматы не мешала беседе.
– Как думаешь, что больше всего я люблю в этой игре? – спросил Гость, делая очередной ход.
– Как и все? Победу? – внимательно следя за манёвром, ответил Вальтер.
– Победу, – задумчиво повторил Гость, – предвкушение радости победы или горечи поражения дают сильные переживания, способные подтолкнуть на неожиданные и весьма эффектные ходы и решения… Согласись, одолеть противника одним лишь разумом – цель исключительно привлекательная… Но в шахматах я больше люблю саму игру, действие…
– Есть такое, – улыбнулся Вальтер, – особенно когда придумываешь, на первый взгляд, странный и неожиданный манёвр, способный спасти внешне безнадёжную ситуацию, ошеломить не дремлющего противника. Это тонкое искусство…
