«Счастье – это миг, когда ты понимаешь, что среди обыденности жизни есть моменты взлета над нею, – выдала авторша, присаживаясь рядом. – А тебе не кажется, что Данияра давно нет?»
Я взглянула на часы. Действительно, прошло уже сорок минут, как он ушел. Не вздумал же он взобраться на эту вершину? Я встала и осмотрелась. Ни души вокруг, ни звука, только шум ветра.
Я прошла вперед по его следам. Я шла и шла, но никаких признаков присутствия человека не обнаруживалось.
– Данила! – осторожно выкрикнула я, почему-то боясь нарушить тишину.
– Данила!! – крикнула я громче, немного осмелев.
– Данияр!!! – завопила я, потому что ответом мне был лишь шум ветра в безмолвии вершин.
Что делать? Идти вперед или вернуться? Вперед – куда? Как далеко он ушел? Сколько времени мне придется его ждать? И что за манеры – бросить девушку и отправиться неведомо куда? Тоже мне попутчик!
«Почему он не может пойти прогуляться?» – спросила авторша.
«Так ты одобряешь его поведение?»
Она замялась, так ничего и не ответив.
Двойные сомнения заставили меня повернуть обратно. В конце концов, он взрослый мужик, тем более, местный, и вполне справится без меня. Не могу же я ждать его здесь до ночи. Очень невежливо, если не сказать хуже, поступать подобным образом! Тем более, что дело действительно шло к вечеру. От этой мысли мне стало как-то не по себе, и я заспешила к подъемнику. Я честно подождала Данилу еще с четверть часа и, вконец разозлившись, прошла на площадку посадки. С волнением глядя на приближающееся кресло, куда мне предстояло сесть, я не сразу заметила его. Когда я неловко плюхнулась на сиденье, он выскочил откуда-то сбоку, сел рядом и резко отпустил страховочную раму. Кресло слетело с площадки и начало падать в бездну, в лицо мне ударил холодный ветер.
– Наконец-то, – сердито сказала я, глядя на руку Данилы, лежащую на страховочной перекладине. – Где ты так долго ходил?
Кресло падало и падало вниз, а у меня все замирало внутри. Когда канатка немного выровнялась, я вздохнула и взглянула на почему-то молчащего Данилу. У меня вновь перехватило дыхание. Рядом со мной сидел не он, а совсем незнакомый мужчина. Брюнет в точно таком же, как у Данияра, растянутом синем джемпере. И я могла бы с девяностопроцентной уверенностью сказать – в его джемпере.
Вероятно, выражение моего лица очень позабавило Лже-Данилу, потому что его губы растянулись в улыбке, не предвещающей ничего хорошего.
– Спускаемся вниз? – спросил он.
– Вниз… – промямлила я, изучая знакомый растянутый ворот.
Даю голову на отсечение, что этот ворот был рядом со мной последние два или три часа. Что это может означать? С какой стати этот мужик, нацепив Данилину одежду, запрыгнул ко мне в кресло? И где сам хозяин этого чертового джемпера? Внутри сжался комок страха, «из тех, что парализуют волю и отдают жертву тепленькой в руки злодея… – прошипела мне на ухо авторша. – Возьми себя в руки!»
Хорошо ей говорить, а у меня просто не было рук, в которые можно взять себя. А те, что были, противно дрожали. Хотя, почему мы с авторшей дружно решили, что этот мужик – злодей? Впрочем, через несколько минут я убедилась, что на этот раз мы были совершенно правы.
Кресло бодро сползало вниз по тросам, чуть потряхиваясь на роликах опор, горные красоты вдруг поблекли, потеряв свое совершенство из-за мужика в Данилином свитере. Я вцепилась в перекладину страховочной рамы, другой рукой прижимая к себе куртку, которая отделяла меня от соседа, отчего-то придвинувшегося ко мне.
