И все, что я делала после этого, свелось, по сути, к борьбе за собственную жизнь, попыткам свести концы с концами – и обеспечить своей дочери хоть насколько-то нормальную жизнь.
Словом… вряд ли во мне есть хоть что-то особенное. Я не из тех, кто способен изменить к лучшему какой-то чужой мир. Тут бы с собственной дурацкой жизнью разобраться.
Я честно рассказала обо всем этом Ларисе. Вывалила на нее – может, рассказ получился и сумбурным, но она не переспрашивала. Только посмотрела долгим взглядом, когда я замолчала, отхлебнула остатки уже остывшего чая и поставила чашку на стол.
– Ты даже не представляешь, насколько ты особенная, – сказала она наконец.
И почему-то отчаянно захотелось ей поверить.
*
Говорят, один переезд можно сравнить с двумя пожарами и тремя потопами. Пожалуй, соглашусь… особенно если ты собираешься переезжать в другой мир!
Ну да, ну да – я собиралась «переезжать» еще и в другое тело, и Лариса сделала большие круглые глаза, когда я объявила, что мне нужно собрать вещи. А как вы думали? У меня-то, понятно, на новом месте будет одежда и прочее. А вот у Лельки – нет. А вдруг там будет холодно? А что мы будем делать зимой? А одеяло? А любимые игрушки и книжки? Ха! Ничего-ничего, вон, у Ларисы в качестве носильщика отличный скелет есть. И парень у нее в агентстве работает, я видела! Авось донесут как-нибудь мой багаж.
Лариса от моей наглости так опешила, что даже не нашлась, что возразить. Да, да, дайте водички напиться, а то так кушать хочется, что аж переночевать негде.
А еще нужно было решить вопрос с тем, что остается у меня здесь. Все та же Лариса посоветовала нотариуса, и я составила хитрое завещание, по которому никто не сможет получить мою квартиру только потому, что мы с ребенком «пропали без вести много лет назад». Квартира принадлежит Лельке, и точка! С оговоркой: если моя дочь не объявится в течение двадцати пяти лет, ее наследство перейдет благотворительному фонду. Но если Лелька, когда вырастет, захочет вернуться – ей будет куда.
Лельку я пока оставляла на Ларисиных соседей – родителей ее коллеги и, по-моему, ее парня Матвея. Эти прекрасные люди согласились присмотреть за ребенком несколько дней – у них и у самих растут двое детей, так что скучно там никому не будет. Лариса приведет ее ко мне, когда разыщет меня в новом мире. И багаж принесет!
Провожала меня целая делегация – Лариса, Матвей, скелет Генри, соседское семейство в полном составе… и Лелька, конечно. Непривычно серьезная. В чудеса и другие миры она поверила сразу. А вот в то, что какая-то незнакомая тетя будет ее мамой, и это все равно буду я… по-моему, не очень.
В очередной раз обняв дочь, я наконец повернулась к ближайшей из множества дверей – и нажала на ручку.
На этот раз Лариса стояла в стороне – и никакого видимого мира за дверью не оказалось. Там клубился густой разноцветный туман.
И почему-то только сейчас я поняла, что пути обратно не будет. Я принимаю решение здесь и сейчас. Стало дико, безумно, до рези в желудке, скрутившемся тугим узлом, страшно. Захотелось все отменить, повернуть назад.
В конце концов, врачи создают все новые методы лечения, и иногда чудеса случаются даже в нашем мире.
Но…
Я оглянулась на Лельку. А потом снова шагнула к ней и присела на корточки.
– Ты ведь понимаешь, что я не брошу тебя ни за что на свете? – спросила ее.
– Точно? – серьезно переспросила она, сосредоточенно хмурясь.
