Елена в объятиях Париса
Дорогой в яркую сказку
Предпочли уединиться.
Он подхватил её на руки,
Она, как снежинка, легка,
Амур выпустил стрелы из лука,
Любовью воссияв на века.
Он опустил её на ложе
В царском апартаменте,
На небеса всё было похоже,
Будто тучки взбивал лёгкий ветер.
Поцелуи казались не в силах
Накал желаний насытить,
Страсть их собой поглотила,
Искушение они жаждут до дна выпить.
На фоне её красоты и грации
Тускнеет животная похоть,
Но тот зверь, что порой вырывается,
Неподвластен разуму и плоти.
В незаметном шаге времени
И ослепительного мига
Отстающий повтор тени
Обнажил скрытые страницы книги.
Заполонили пустоту тишины
Несдерживаемые стоны,
Страстным пламенем сожжены
Те вскрики, что в эхе тонут.
Даже на серых скалах
В те блаженные минуты
Нежные цветы распускались
Вопреки природной смуте.
Зацвели северные льдины,
Из пустоты возрождая блаженство;
Слились в одно единое
Стать и совершенство
И вновь огни пылают
Вспышкой желанного жара,
Влюблённые вкушают
Пряности пожара.
Ночь сворачивает плед
И тушит яркие звёзды;
Лучи солнышка озаряют рассвет
Виноградными гроздьями,
И отблесками тепла
Они играют с зеркалом,
Как по взмаху пера,
На стенах тени меркнут.
Влюблённые в объятиях,
Не ощущая усталости,
Во снах приятных
Продолжают пребывать в сладости.
Не долгий тот сон
Бодрость утра пробудила.
Отбросив занавесь окон,
Бриз влетел, расправив крылья.
Он сливался свежестью морей
С их бурлящими феромонами,
Дню не скрыть тайны ночей,
Где эхо продолжает жить стонами.
Белокурые локоны её волос
Укрывали грудь Париса,
На глазах таял свечей воск,
Их огонёк танцевал с бризом.
В шуме бегущих волн
Лирикой поэты шептали,
Они молвили о том,
Что влюблённые без конца повторяли.
Обнимая песчаный пляж,
Их шёпот с ветрами пел
Про тот красоты мираж,
На какой Амур с восторгом смотрел.
Влюблённые проснулись
И вышли из апартаментов,
В небесах тучи качнулись
Качелями лёгкого ветра.
Праздник ещё ликовал
В неугомонной Трое.
А вдали ветер флот подгонял,
Разрезая гладь моря.
Сотрясая тропы небесные,
Мчали сотни кораблей,
С ними сила и мощь Ахиллеса,
Любовь и месть царей.
Помогают поднять паруса
Ветер, что в скорости лидер,
Маленькой Ифигении сомкнутые глаза
И власть умилоственной Артемиды.
Держат в Трою они скорый путь,
И долгими кажутся сутки,
Агамемнон едва смеет веки сомкнуть
И сну отдаться в руки,
Как вновь там лицезреет
Свою маленькую дочку,
Она ароматом жизни веет,
В букет собирая цветочки.
Она вприпрыжку бежит
И шепчет впопыхах:
«Папочка, я хочу жить!»
И боль слышна в её словах.
А он слёзы проливает
И не может слова подобрать для ответа,
Почему так бывает,
И почему променял её он на ветер.
Он рухнул на колени
И, как ребёнок, рыдал:
«Не выйти мне из той тени,
Какой на себя я сам пал.»
Её маленькие ручки согревает
И целует её щёчки
И без конца повторяет:
«Прости меня, родная дочка!»
Он к себе её прижал,
Почувствовав, как кровоточит её рана,
И, подобно миражам,
Вместо Ифигении стояла лама.
Вновь с испуганным вскриком
Он очнулся ото сна,
В груди с львиным рыком
Проклинал он сам себя.
Вновь тот же ему снился сон,
Но слёзы лились наяву,
Подавлен мыслью был он,
Что с этой болью жить ему.
Ненависть к Трое возросла,
И месть жаждет расправы,
Злостью налились глаза,
И в них отразились пожары.
За подлость царевича,
За предательство Елены,
Жаждал он встречи,
Чтоб поставить Трою на колени.
Кровожадная месть
Гордостью вела его за руку,
Он из стальных нервов был весь
Как стрела в натянутом луке.
