Побег. Или любовь в эпоху исторического реализма - страница 4

Тогда же пришел «первый опыт борьбы против потных рук». Один из сотрудников госбезопасности слишком буквально понял указание приглядывать за этой юной особой, чтоб вела себя прилично. Чтоб не опозорила не дай боже высокое звание советской молодежи. Этот боец невидимого фронта вызвал ее на беседу и дал волю рукам. И не успел глазом моргнуть как получил звонкую оплеуху. Потом пару дней в ухе звенело. А он ходил за ней и говорил: «Аня, Вы меня не так поняли». И Вы меня не так поняли, отвечала она. Давайте забудем этот эпизод. И забыли. Он в рапорте отметил ее безупречное поведение во время поездки в составе делегации. Ох не глупа была Анюта, ох не глупа. Прекрасно знала цену своей внешности и умела умело этой внешностью пользоваться. Когда надо, скромно потупить глазки, когда надо широко распахнуть длинные и густые ресницы, когда надо закинуть руки, поправляя прическу.

Половина парней в классе были тайно влюблены в нее и ждали уроков физкультуры, на которых можно было более подробно разглядеть ее тело, вторая половина понимала, что влюбляться в нее самое безнадежное мероприятие и поэтому тихо ненавидели эту выскочку. Но ей мало дела было и до первой, и до второй половины. Гормоны не били в голову девочке, вовсю поглощенной общественной работой. Бывало конечно, когда ей снились сны не о комсомоле, а о каких-то горячих ласках неведомо с кем от которых было тяжело внизу живота, но эти сны, которые не должны сниться советской девушке она старалась забыть раньше, чем откроет веки. Не шлюха же она какая-то!

3

Школу она закончила с медалью и поступила на филологический факультет университета. Папа и мама отговорили ее от исторического. Уж больно часто в стране менялась история, хотя конечно истфак считался кузницей советской номенклатуры. И так прорвусь, решила Анюта.

В универе, как всегда она не допускала оценок ниже «отлично». На втором курсе, после звонкого выступления ее на университетской комсомольской конференции и прочитав ее школьную характеристику ее пригласили в университетский комитет комсомола, а через год в бюро комсомольского комитета. Самое смешное, что эта умница и красавица всегда отличалась поддержкой самых жестких решений бюро по провинившимся комсомольцам и часто первая предлагала исключить из комсомола и ходатайствовать об исключении из университета проштрафившихся комсомольцев. При этом ее красивые губы складывались в жесткую гримасу, и она уже не была такой красивой.

Там же она познакомилась с комсомольским лидером аспирантской группы физического факультета. Физики и лирики начали встречаться. С ним она прошла опыт первых поцелуев опыт первых сперва робких, а потом не очень робких ласк. Когда она была на четвертом курсе сыграли комсомольско-молодежную свадьбу, а на пятом она к его защите кандидатской диссертации преподнесла ему подарок. Голубоглазую, в маму, красивую дочь. Жили они с ее родителями в большой железнодорожной квартире у вокзала и ей, чередуясь с мамой в уходе за дочкой удалось не потерять год обучения и закончить универ с отличием.

В постели образцовой советской семьи было откровенно скучно. Их спальня примыкала к большой гостиной и была через стенку с родительской. Кровати в ту пору были с панцирными, отчаянно скрипевшими, сетками и они боялись сделать лишнее движение, издать лишний звук. Хотя и он, и она читали доступную советскую литературу и знали, что делать это надо 2-3 раза в неделю. И делали, 1-2 раза в неделю за исключением дней ее периодического нездоровья. Непонятно, как ее муж, кандидат технических наук, так и не догадался просто расстелить одеяло на полу, где можно было вести себя значительно свободней. А может просто не хотел. В то время секс был не его конек и точно не ее.