– Готовы, товарищ комбат, – доложил через пять минут командир батареи.
– Восемь залпов, а затем дробь, – повернул к лейтенанту голову.– Давай!
Тот, придерживая полевую сумку, порысил обратно.
– Бат – тарея огонь! – донеслось сзади.
Последовали резкие хлопки, в небо унеслись пристрелочные мины, на развалинах вспучились разрывы. Затем батарея перешла на поражение, они исчезли. Мины начали рваться внутри каменной коробки.
Отзвучал последний залп, над ней повисло облако пыли, а когда рассеялось, в одной из нижних амбразур замелькало что-то белое.
– Что и требовалось доказать, – сказал Лосев. – Яшкин, принимай капитуляцию.
Старший лейтенант поднял роту. Топоча сапогами, цепь заспешила к развалинам. За ней, сунув пистолеты в кобуры, двинулось начальство.
Когда подошли к форту, у его покрытой лишайниками стены под охраной автоматчиков понурясь стоял десяток пленных в камуфляже.
– Wer ist der Älteste ?* – остановился напротив Артюхов.
Один, в офицерской фуражке с черепом, что-то прохрипел. Последовали еще несколько вопросов с ответами. Подполковник удовлетворенно кивнул, – gut*.
– Остатки полка Ваффен СС, прорвались из Бреслау. Двигались в землю* Гессен, чтобы сдаться американцам, – перевел слова немца.
– Хрен им. Не получилось, – сжал губы Каламбет.
Через низкий проход вошли внутрь. Там валялись изрешеченные осколками тела, оружие со снаряжением и стонали раненые, которых перевязывали двое санитаров. Удушливо пахло взрывчаткой.
– Семьдесят пять дохлых фрицев, – возник рядом Яшкин. – А в том углу, – кивнул на дальний, – еще один. Не иначе большая шишка.
Хрустя гравием и камнями, направились туда.
На санитарных алюминиевых носилках лежал лет пятидесяти немец в запорошенном мундире. На плечах витые погоны, в петлицах дубовые листья. Правая нога до бедра в гипсе. В откинутой руке «вальтер», из простреленного виска еще сочилась кровь.
Артюхов наклонился, похлопал мертвеца по нагрудным карманам и извлек из одного серое удостоверение с орлом. Развернул.
– Командир полка Ваффен СС «Бессляйн», бригаденфюрер* Людвиг Фогель (прочел). По-нашему генерал-майор, – отщелкнув кнопки, сунул в планшетку.
– Не захотел идти в плен, гад, – харкнул на землю Яшкин.– Видать сильно зверствовал.
– Ладно, прикажи собрать оружие и документы, – сказал комбат. – Пленных с ранеными и этого, – взглянул на тело, – отправь к машинам.
– Есть, – приложи к пилотке руку и оглянулся, – Цивенко, ко мне!
– Слухаю, – подбежал жилистый старшина.
– Этого вместе с пленными, – ткнул в генерала пальцем, – доставить на дорогу.
– Поняв, – загремел сапогами по обломкам.
Через пару минут вернулся с двумя немцами.
– Узялы и понэслы, – изобразил жестом. Те послушно подняли носилки и двинулись к выходу.
– А это что? – наклонился Яшкин.
Под ними, в головах, лежал небольшой кожаный саквояж.
– Тэкс, – присев на корточки, отщелкнул замки, раздернул. Внутри матово замерцали слитки.
– Дай один,– протянул руку Артюхов и внимательно осмотрел. – Золотой. С имперским клеймом, вес пятьсот грамм. – Сколько там еще?
– Девять,– посчитал оставшиеся ротный.
– Не пустой шел к американцам этот бригаденфюер, – сдвинул на затылок фуражку Каламбет.
Подполковник вернул слиток ротному.
– На. Понесешь все лично. Будет о чем вспомнить.
Спустя еще час, автомобильная колонна, гудя моторами, следовала по шоссе обратно. День клонился к закату.
Прибыв в часть, выгрузились. Автомобили определили на стоянку. Личный состав, сдав оружие, привел себя в порядок и строем отправился в столовую. Лосев вопросительно взглянул на Орешкина (тот оставался за старшего) начштаба утвердительно кивнул.
