– Всё хорошо. Всё позади.
Поверив, я всё же лишилась чувств.
Пришла в себя в кровати из пальмовых листьев. Судя по всему, это была моя кровать в моей палатке.
Голова чудовищно болела. Я слабо стянула одеяло вниз и посмотрела на рану, щедро намазанную перетёртым плантаго. Я потянулась за кружкой, но силы закончились в тот момент, когда я ухватилась за ручку. Пальцы разжались. Кружка покатилась по полу, вода разлилась. Я слабо застонала и приложила руку к затылку. Наткнулась на корочку запёкшейся крови. Рана отозвалась волнами боли.
От беспомощности слёзы сами потекли по щекам. Но моя жалость к себе была прервана неожиданным гостем. Наклонившись, в палатку забрался Солд. Подмышкой он держал плотную сумку.
– Проснулась?
Я лишь слабо угукнула.
– Думал успеть, пока ты в отключке.
– Успеть что? – хрипло спросила я и облизала пересохшие губы.
Солд глянул на пустую кружку и выглянул на улицу.
– Принесите воды! – Затем обратился ко мне, – успеть обработать и перевязать твою рану.
– Но она уже обработана.
– Травой? – с презрением переспросил он. – Дело серьёзное. Нужны лекарства. – Он указал на сумку, с которой пришел. – Понимаю, тебе не очень понравится, что это делаю я. Но придется потерпеть.
Я прикрыла глаза.
– Спасибо.
Принесли воду. Солд помог мне попить, уложил назад в кровать. Он сел рядом со мной. Потёр ладони, грея руки, и взялся за край одеяла. Посмотрел на меня. Я лишь отвернулась.
Солд убрал одеяло. Аккуратно снял примочку из травы. Долго возился, промывая рану и стирая мягкой тряпкой кровь с живота и груди. Я изредка шипела от боли. Повернулась и смотрела на сосредоточенного командира. Нахмурившись, он разорвал бумажный пакет и посыпал рану каким-то порошком.
– Антисептик, – пояснил он. – Чтобы обеззаразить. Слушай, разрез довольно глубокий. Придется шить.
– В каком смысле – шить?
– Иглой и нитками. Звучит не очень. Приятно тоже не будет. Но так нужно.
– Буду, как лоскутное одеяло?
– Можем оставить так.
– Почему ты?
– А что? Хочешь позвать доктора с Шаковина?
– Нет, – честно ответила я.
Наши взгляды встретились, и мы оба знали, что меня не столько пугает доктор, сколько радует, что это делает Солд.
– Хочешь, я кого-нибудь позову, для поддержки?
– Нет.
– Можешь держать меня за левую руку. Но не приближайся к правой. И старайся не подаваться вперед, чтобы не напрягать живот. Постараюсь сделать аккуратно.
Я вцепилась в левое плечо командира и немного отвлеклась от своей боли.
Солд глубоко вдохнул. Медленно выдохнул.
– Ну, начнём.
Я взвизгнула, стоило игле вонзиться в мою плоть на животе, и сжала плечо Солда так, что, казалось, ногтями порву рукав.
– Тише, тише, – ласково шепнул он, не отрываясь от своего занятия.
Я то сжимала зубы до скрипа и молча переносила очередной стежок. То срывалась на крик и брань. То просто поскуливала. Казалось, это пытка никогда не кончится. Солд был терпелив, несмотря на мою хватку. Я чувствовала твердость его руки и уверенность движений. Лишь выступившая на лбу испарина говорила о том, как он напряжён.
– Вот ублюдки, – злобно процедил он, приближаясь к груди.
– Кто это был?
– Пираты, – голос командира ожесточился. – Дезертиры. Когда-то были охранниками. Несколько лет назад украли катер, оружие и исчезли. Теперь нападают на острова, где можно чем-то поживиться. Раньше они нападали на те, что дальше от Шаковина. Чтобы охрана не успела. Видимо, дела стали плохи, раз сунулись к вам. Давно мы пытались их поймать. Наказание будет суровым.
