При упоминании, что Солд укрыл меня своей курткой, я не смогла сдержать улыбки.
Солд устроил меня в палатке, забрал с катера аптечку, отправил охранников с пойманными пиратами на Большой остров. А потом вернулся ко мне и запретил ему мешать. Предупредил, что я буду орать.
Я действительно громко орала, но потом стало тихо. Через какое-то время Солд вышел, взмокший и измотанный. Рассказал, что сделал. Посоветовал следить за мной, не будить, когда проснусь, накормить бульоном. Строго запретил прикасаться к повязке и швам, но оставил лекарства, которые я должна была принимать, чтобы избежать заражения крови.
Мама после часа уговоров всё же ушла отдыхать. Её место занял папа. С ним пришёл Карлос.
– Ну ты и чудила, – бросил брат. – Но выстрел очень даже впечатляет.
– А что с телом того бандита? – опомнилась я.
– Командир забрал, – ответил папа.
Он не сводил с меня серьёзного взгляда. В нём не было осуждения, гордости. Лишь невыразимая печаль, будто он понял что-то важное, с чем ему тяжело было смириться.
– Ты смелая, дочка.
– Но глупая? – припомнила я слова Солда.
– Нет. Безрассудная. Ты действуешь, исходя из мимолетных порывов. И совсем не думаешь о последствиях.
– Я хотела защитить наш дом. Наших людей.
– А в итоге тебя чуть не убили. Дом можно восстановить. Людей ты уже увела, но зачем вернулась?
– Чтобы эти уроды знали, что к нам нельзя так врываться и брать всё, что захочется.
Отец лишь покачал головой.
– Отдыхай. Набирайся сил. Поговорим потом.
Он вышел из палатки. От досады я едва сдерживала слёзы. Однако папа тут же вернулся. Наклонился ко мне, погладил по голове и поцеловал в лоб.
– Я рад, что ты цела, кэмэрин.
И быстро вышел.
Мы с Карлосом переглянулись.
– Ну, будем считать, что это высшая похвала.
– Что это за слово? – спросила я.
– Что-то вроде «защитница».
– Вот это да.
– Ты же знаешь, хвалить он не особо умеет. Лайза умел. А мы с тобой вышли несколько хуже, – в голосе брата просквозила горечь. Но он быстро стряхнул с себя то, что его огорчало. – Помнишь сказки тетушки Нины? В которых три брата. Старший – самый умный. Младший – дурак ленивый.
– А средний – никакой.
– Эй, прекращай. Ладно, я привёл глупый пример.
– Я и в девушки не слишком гожусь со своим характером и нежеланием идти замуж. И парень из меня тоже никакой.
– Но выстрел всё же был достойный. Вот что значит – хороший учитель!
Я хохотнула и сжала зубы от боли, которая полоснула свежую рану.
– Всё, не буду смешить. Я вот что скажу. Часть людей считает тебя героиней. А другая часть – дурочкой.
– А ты?
– А я считаю, что ты героическая дурочка. Кто осуждает, тот просто понимает, что сам на такое не способен. Я восхищаюсь твоим поступком. Это было безумно, а безумие – это моё.
– Спасибо за уроки стрельбы.
– Выздоравливай. И продолжим тренировки.
Через три дня приехал катер. Я уже могла сидеть, и Карлос помогал выйти на берег, чтобы я не торчала в палатке целыми сутками.
В поселении было почти пусто, лишь Эйо и Адна с двумя помощницами возились на кухне. Со стороны школы доносились детские голоса, разучивавшие новую песенку. Я, обложенная подушками и покрывалами, сидела у дерева, зарывая пальцы ног в песок.
Я не смогла пойти встречать катер и смотрела, как командир спустился по трапу и направился ко мне со своей аптечкой. Он остановился в паре шагов. Кроме повязки на мне был большой квадратный платок, сложенный вдвое и завязанный узлом на шее. Свободный угол доставал до низа живота. Так повязка у меня была прикрыта, а руки свободны. И снять такую накидку не занимало много времени. Майки я надевать не могла даже с посторонней помощью, поскольку нужно было поднимать руки, а это мне пока не давалось.
