«…Уррр-а-а-а!!!!! Первый стоп! Едем по трассе Байкал. Нас подвозит очаровательная девушка Лида. Крутейшие ощущения! А-а-а-а-а-а!!!!!».
Как видите, я так переволновался, что перепутал даже названия трасс. На самом деле, мы двигались не по «Байкалу», а по «Иртышу». Эта дорога связывает Новосибирск, Омск, Курган и Челябинск. Ее общая длина свыше полутора тысяч километров. С Лидой мы проехали лишь 60 из них.
Около 10 часов утра она высадила нас на повороте к своей военной части. Вокруг – голое белоснежное поле. Кто бывал в Западной Сибири, может представить, какими бескрайними и гладкими бывают эти поля. Глазу не за что было зацепиться. Разве что в 300 метрах впереди от нас у обочины стоял трактор, но мы не обратили на него особого внимания.
Вновь пристроив рюкзаки на обочине, мы начали голосовать. Теперь уже и я активно тянул руку, не прячась за Лешиной спиной. Нас все еще переполнял энтузиазм после первой машины, так что вторую мы собирались остановить максимум за пять минут.
Но минут прошло и пять, и 20, и 30, и даже целых 50… Машин проезжало много, но никто даже не думал останавливаться. Разве что некоторые водители что-то показывали нам жестами, но мы не могли их понять.
Сибирский мороз по-хозяйски заявил о себе еще на первых минутах. Поначалу, чтобы не замерзнуть, мы просто переминались с ноги на ногу, но вскоре уже вовсю прыгали и махали руками. Такими жестами мы пытались не просто согреться, но и привлечь внимание водителей, вызвать в них жалость. Мол, «Помогите нам, бедным несчастным! Мы замерзаем в этом безлюдном поле!..»
Но танцы у обочины не спасали. Только через час, когда пальцы на ногах уже начали «звенеть», а ресницы заплыли инеем, на горизонте появилась убитая в хлам «Лада-Приора». В отличие от других участников движения, несмотря на легкий гололед, эта машина ехала, мягко говоря, «не медленно». Как позже выяснилось, ниже 120—140 километров в час скорость она не держала.
Увидев нас (а случилось это, судя по всему, в 10 метрах от нашего носа), водитель ударил по тормозам. Машина засвистела, пошла юзом, вычерчивая синусоиду по полосе. Пролетев мимо рюкзаков, «Приора» кое-как остановилась вдали, использовав для этого небольшой сугроб.
Мы, естественно, схватили рюкзаки и побежали вдогонку. И тут с пассажирского сиденья навстречу нам выскочил ОН. Дальше, конечно, я опишу вам детали внешности этого человека, но смею заверить, что они не имели ровно никакого значения, потому как главная его особенность не улавливалась глазом, ухом или даже носом (как можно было бы предположить). От человека просто исходило нечто, что в первые же секунды ввело меня в состояние некоторого оцепенения, даже гипноза.
Это был парень лет тридцати-тридцати трех. Выглядел он достаточно неаккуратно: взъерошенные, нестриженые волосы, многодневная щетина, старый китайский пуховик, из рваных дыр которого клочьями торчал пожелтевший синтепон. В общем, человек этот имел образ этакого деревенского паренька тракториста, но никак не того, кем он оказался в действительности.
Его уставшие воспаленные глаза смотрели на нас как-то странно. Было некое ощущение, что этот взгляд не принадлежал тому телу, что стояло перед нами. Наверное, я странно выражаюсь, но вот так бывает – внешность одна, а взгляд вообще другой. Как будто прилепили. Взяли его откуда-то не отсюда. Не из этой ситуации, не из этой местности и даже не из этого времени.
