Побег от посредственности - страница 20

Имела ли моя смерть какой-то смысл?»

***

Он открыл глаза, боль исчезла. Рядом с ним сидела девушка с темно-рыжими волосами.

– Ты хотела, чтобы я умер?

– Мне показалось это романтичным. – На щеке Софии появилась слеза.

– Почему же тогда я жив?

– Я не смогла. Когда король заколол тебя, я превратила его в маленькую мышь, а вместо ножа он уколол тебя булавкой, – улыбнулась София между слез. – Ты злишься на меня?

– Ведь ты спасла меня, а я не хотел ни сражаться, ни даже тебя спасти.

– Это неправда, ты знал, что лишишься жизни, ты сражался словом мужественней, чем кто угодно мечом. Твои слова изменили историю. У тебя свободная душа, и скоро ты меня найдешь.

Помещение снова превратилось в знакомую комнату, люстра и картина вновь оказались на своих местах. Ричард посмотрел на девочку с косичками и улыбнулся ей. Она слезла со стула, подбежала к нему и подала маленькую плюшевую мышку с короной на голове. Ричард взял ее, поставил на угол стола и писклявым голосом сказал: «Я-я-я-я мышиный король». Девочка засмеялась.

– София, не приставай к мужчине, мы уходим. – Девочка взяла обратно игрушку и убежала к дверям к маме. Та оглянулась и помахала.

Удивленного Ричарда вернуло к действительности внезапное громкое монотонное пение из рупора.

– Это та самая молитва? – спросил он.

– Слушайте! – настоятельно ответила Виктория.

Ричард уселся поудобнее и прикрыл глаза. Сумбурные мысли и вопросы непослушно бегали туда-сюда, однако монотонное пение муэдзина как будто их упорядочивало, делало возможным внутреннее видение. Я наконец-то начинаю понимать женский мир? В этот момент Виктория взяла его за руку и немного сжала ее. Мир реальности и грез вновь соединился.

Недавно ей исполнилось шестнадцать. Она сидела верхом на коне и оглядывалась вокруг себя с маленькой песчаной дюны. Была ночь, неподалеку постепенно утихала Яффа, в которой еще несколько минут назад она пила вино с друзьями, только несколько огоньков поблескивали то тут, то там. Теплый морской воздух дул ей в лицо и нес в себе запах гниющих водорослей, смешанных с ароматом морской соли. Девичьим взглядом она принимала мир с настоящей открытостью, но и уязвимостью. Ее терзало нечто неуловимое, она чувствовала, что за этим стоит, но отказывалась это признавать.

– Саломея, поторопись вниз, к нам. – Юноша с девушкой как раз галопом доскакали к морю и махали ей.

– Уже иду! – закричала она и с любовью обняла шею своего коня, тот радостно замотал головой. Она поражалась его мощи, мышцам, лошадиной гордости, замечала его настроения и радости, чувствовала их взаимную гармонию. Она легонько хлестнула его, и он стал осторожно спускаться по рассыпающемуся песку, чтобы не уронить свою госпожу. Еще до того, как они оказались на пляже, парочка сбросила с себя одежду и забежала в море. Она соскочила с коня и стала медленно раздеваться. Любовные игры этих двоих причиняли ей все больше и больше боли. Она с ревностью наблюдала, как юноша иногда слегка целовал девушку, гладил по груди, а она отвечала тем, что прыгала в новую волну. Почему? Ведь Ирод – ее брат. Она завидовала ему то, что у него была девушка, в то время, как у нее никого не было? Почему она хотела бы быть в объятиях своего брата? Неужели она любила его не как сестра, а как женщина? Неужели она странная, ненормальная, нарушала заповеди? Как же так, что в своих фантазиях она обнимается с Иродом и страстно любит?