Дочку Маришку Сергей Иванович обожал, она оказалась его копией. Он так и мечтал дождаться того момента, когда дочурка выбежит к нему со счастливым криком: «Папочка! Папочка приехал!» – и обнимет его за шею своими трогательными, тоненькими ручками… Не мог он ей ни в чем отказать. Каждую неделю привозил новые подарки. Сто пятую куклу Барби, сапожки со стразами, «Лего», особенные конфетки…
Да, о Нелли он подзабыл в последнее время. Ему даже стало страшно, что с ней может что-то случиться. Ведь Нелли – все равно как часть его тела – рука или нога. Ей плохо – и ему плохо, ей больно – и ему также больно.
В понедельник Сергей Иванович повез Нелли Федоровну в одну из самых модных клиник, расположенных в районе Тверской.
В ярко освещенном, сияющем чистотой и помпезной роскошью вестибюле клиники играла лютня. Приветливые, вышколенные и улыбающиеся гардеробщики помогали посетителям раздеться и выдавали голубые бахилы. Все окружающее пространство больше напоминало хороший отель, а не клинику: не было ужасающих больничных запахов и атмосферы страдания и страха, поэтому Нелли Федоровна успокоилась и даже слегка улыбнулась взволнованному мужу. Они сели в зеркальный лифт и поднялись на третий этаж к эндокринологу.
Эндокринолог назначил массу экспресс-анализов, всевозможных обследований: у окулиста, кардиолога, невропатолога… Нелли Федоровна провела в клинике почти целый день. Через два дня все результаты анализов были готовы, и Нелли Федоровна снова вошла в кабинет врача за окончательным «вердиктом». Врачу-эндокринологу на вид было около сорока лет, Нелли Федоровна почему-то неотрывно смотрела на ее невероятно длинные, наращенные ногти со сложнейшим дизайнерским маникюром. Пока докторица молча листала бумаги и что-то просматривала на компьютере, Нелли Федоровна разглядывала ее со стороны и думала про себя: «Интересно, сколько надо было провести времени за этаким диковинным маникюром? Наверное, часа четыре, если не больше… А еще говорят, что у врачей времени нет. Как же она пациентов с такими когтями щупает? Я ей не дамся! Еще оцарапает, а ранки на мне заживают плохо… Сразу откажусь!» Но доктор и не думала щупать или трогать Нелли Федоровну. Она даже не попросила ее раздеться. Зачем? И так все было ясно. Доктор наконец подняла глаза, слегка улыбнулась уголками губ:
– Нелли Федоровна, к сожалению, у вас сахарный диабет. В вашем возрасте это закономерное явление. Не расстраивайтесь, я дам вам хорошие таблеточки, а если они не помогут, то перейдем на инсулин.
Нелли Федоровна онемела.
– Как на инсулин?! Это же приговор! – хрипло пробормотала она.
– Ну что вы так волнуетесь? Тысячи людей живут на инсулине – и ничего, – попыталась успокоить ее докторица.
– Я не хочу жить на инсулине, не собираюсь! Я подозревала, что у меня диабет, и даже знаю почему! Последнее время растолстела, опустилась, депрессировала… Я сама создала себе эту болячку, значит – смогу сама от нее избавиться, – внезапно для себя разразилась монологом Нелли Федоровна.
– Я так не думаю, – холодно отрезала доктор.
– А поспорим? – азартно и ехидно спросила Нелли Федоровна.
– Я с вами спорить не собираюсь. У вас сахара скачут, поэтому вы неадекватны. Начнете лечиться – будете гораздо спокойней, – отчеканила эндокринолог раздраженно.
– Ладно, доктор. Я думала, что вы мне подскажете какую-то диету, посоветуете, как изменить образ жизни, а не станете мне прочить «счастливую» жизнь на таблетках и грядущем инсулине. Мне это совсем не нравится.
