Шаров проделал ещё эксперимент для убедительности. Мысленно приказал парню спеть песню, и тут же услышал от него, хотя фальшиво, но громко отрывок из оперы «Кармэн». После этого Юрий Николаевич узнал ещё об одной особенности своего сверхъестественного дара.
– Ты почему запел? – хитровато спросил он.
– Просто захотелось петь, – ответил тот.
– Это ведь я попросил тебя об этом, мысленно. И представь, могу
сказать, о чём сейчас думаешь.
Парень заморгал веками, воспринимая весёлую реплику Юрия Ивановича за шутку, и попросил озвучить то, что ясновидец прочёл в его думающей голове. Точная расшифровка Шаровым его безмолвного высказывания шокировала Женьку, и он безоговорочно признал Юрия Ивановича гениальным чародеем.
– Теперь Вас нужно остерегаться. Мои сокровенные думы не
принадлежат уже мне одному, – заявил Женька и мысленно дал понять телепату, что глубоко возмущён вероломным вторжением в чужую голову.
Шаров виновато пожал плечами, прекрасно понимая реакцию парня, его стремление защищать суверенитет личности, свои законные права. Он извинился и, смущаясь, объяснил, что делает это без всякого интереса и вовсе не нарочно и даже пожаловался на то, что хотел бы с удовольствием избавиться от ненамеренных причуд, свалившихся на его голову. Евгений же бросился отговаривать Шарова от легкомысленных затей, почему-то, думая, что тот действительно может взять и сбросить с себя чудодейственную обузу, пришедшую ему не по душе, укоряя себя в том, что необдуманно предъявил учителю претензии беспардонного вмешательства в свои мысли.
– Вы же можете стать великим человеком! – распинался он перед новоявленным сверхталантливым другом, желая взбодрить его и поддержать на новой стезе. – Вы уже им стали! Больше скажу. Можете быть богачом!
Шаров отмахнулся, услышав этот призыв. Он знал, о чём мечтает в этот момент парень, намекая о богатстве и, впрочем, не стал осуждать его. В этом возрасте, считал Юрий Иванович, у многих молодых людей рождаются фантастические, безрассудные идеи к обогащению, иногда, к сожалению, навеянные аферистскими мотивами.
Шаров же по сути своей был человеком закона, высокой порядочности и никогда не позволял себе переступать ту грань, за которой просто не мог существовать: по нравственным убеждениям, по этике воспитания вложенных в него с детства родителями. Он привык зарабатывать честно и то, что хотел предложить ему Женька, категорически отвергал. Прямо заявил об этом раскрасневшемуся от стыда парню, который к удивлению и радости Шарова быстро понял ошибку своего суждения.
– Извините Юрий Иванович. Это я так, просто пошутил, – признался он.
– Ладно, не обижаюсь. И вообще перестань «Выкать». Мы же не в школе. Неловко мне от этого. Какой-то барьер сразу между нами становится.
Женька глазами выразил согласие и протянул руку.
– Что делать будем? Пора домой возвращаться, – вздохнул полной грудью Юрий Иванович. – А знаешь что? – вдруг предложил он студенту. – Живи у меня. Тебе тогда и квартиру не придётся снимать, платить за неё. Я ведь денег с тебя не возьму. А мне веселее будет. Надоело одному мытариться. Будет хоть с кем поговорить на досуге.
– Спасибо. Я не против такого предложения, – обрадовался студент, – к тому же ты обещал помочь по математике.
– Лады! – согласился Шаров. – Будешь у меня отличным математиком. Обещаю!
Они весело зашагали в город, покинув то место, на котором только, что обрёл новую жизнь бывший бродяга по помойкам.
