Женька уговорил Шарова привести в порядок его внешний вид, хотя бы побриться, подстричься и вообще, одеться приличнее. У него имелись деньги, и он решил потратить их на доброго человека, предоставившего бесплатное жильё. Шаров поначалу отказывался прихорашиваться за чужой счёт, считая это не порядочным поведением, но парень все же смог уломать его.
В мужской парикмахерской их встретила ворчливая женщина.
– Куда тащишься, бичуган грязный? – преградила Шарову путь и чуть ли не силой выставила за дверь.
– Пошли отсюда, – сказал морально униженный горемыка,
ожидавшему на крыльце Женьке. – Меня здесь не примут. Дома побреюсь.
Возмущенный парень вошёл в частное заведение, решив надавить на совесть грубой работнице.
– Женщина! Как вы себя ведёте? – С претензиями обрушился на неё прямо с порога. – Что себе позволяете?
– Ты кто такой? – вспылила парикмахерша. – Зачем привёл сюда
оборванца? – и таким же надёжным способом выпроводила защитника на улицу, не дав ему больше ничего сказать.
– Вот гадюка! – не выдержали нервы у парня. – Ты видел, Юрий
Иванович? Она и меня обругала!
В душе Шарова вспыхнула обида. За себя он бы никогда не вступился, но не восстановить оскорблённую репутацию своего нового друга просто не мог себе позволить.
– Так! Пошли со мной, Женя! – тяжело вздохнув, сказал он. – Я заставлю её извиниться. Таких людей надо воспитывать, – и, взяв парня за руку, повёл в салон.
Увидев надоедливых посетителей, женщина схватила, стоявший возле стены веник, и пошла на Шарова, размахивая им. Подойдя к нему на полметра, вдруг остановилась, отбросила в сторону уборочный инвентарь и приветливо заулыбалась, поправляя причёску.
– Что вам угодно господа? – вежливо произнесла она. – Проходите, пожалуйста. Садитесь.
Женька хохотнул и отвернулся. На глазах у всех женщина в одночасье превратилась в добросовестную, вежливую работницу, как тому предписывал устав в этой сфере услуг. Она усадила Шарова в кресло и старательно, а главное с большим вниманием принялась хлопотать вокруг него.
– Что будем делать? Стричься, бриться? – спрашивала
чрезмерно ласковым голосом.
– И то и другое, – гордо произнёс довольный её поведением Юрий Иванович.
Она помыла ему голову шампунем, постригла, зачесала назад передние волосы, скрыв лысое пятно на темени, закрепила причёску благоухающим гелем и побрила.
– Вот как мы помолодели! – улюлюкала она клиенту, словно
малолетнему ребёнку. Просто красавчик. Совсем другое дело, прямо не узнать.
Шаров сам себя не узнавал, глядя в зеркало.
«Надо же, как изменился, – поражался, давно не видя себя
безбородым. – Теперь и соседи-то не узнают».
– Спасибо! – сказал стилистке.
– Ну, что, вы! Приходите ещё, – всё так же вежливо
разговаривала с ним мастерица своего дела.
Евгений услышал из приёмной, что вся процедура закончилась и, войдя в технический зал, совершенно не признал Юрия Ивановича.
– Просто великолепно! – заикаясь, произнёс он.
Они вышли на улицу. Женька не переставал нахваливать причёску своего спутника.
– Что ты ей сказал? – спросил Шарова. – Почему она резко поменялась?
– Ничего не говорил, – улыбнувшись, ответил тот, – лишь посмотрел на неё и подумал: – «обслужи меня добрая женщина по высшему разряду».
– И всё?
– И всё, – улыбнулся Юрий Иванович.
– Сейчас видишь, на что способен? – доказывал Женька Шарову
его гениальные возможности. – Стоит тебе только подумать и… – весь мир у твоих ног. Золотой ты мой карась, – иронизировал он, обняв, не на шутку, расстроившегося Юрия Ивановича. А причиной расстройства, как признался Шаров, явилось то, что обманул человека. Женька цокнул языком и постарался успокоить наивного педагога, пытаясь доказать свою теорию современной жизни. Говорил, что весь мир стоит на обмане и кто умеет лучше им пользоваться тот и герой сегодняшнего дня. Но как бы студент не излагал личную позицию, Юрий Иванович всё равно остался при своём – честно-пионерском мнении.
