— Возникает ощущение, что он хочет расширить тебе жилплощадь. Хочет выселить соседей из дома и превратить вашу двушку в дуплекс, — скептически заметила я.
— Должен же быть в моей семье настоящий мужчина? Матери-одноночке и так живется несладко.
— Одиночка, — поправила я Сорокину на автомате и вновь покосилась на металлическую дверь.
Память воскресила карту из приложения, затем адрес на клочке бумаги. Нет, все правильно. Иван Петрович Штерн проживал в исторической части Москвы неподалеку от Китай-города и в пяти минутах от метро Лубянка. Восьмиэтажная сталинка на четыре подъезда, вокруг нее шум улиц и где-то дальше находится сквер.
Вроде не ошиблась.
— Одноночка, — отрезала Ира. — Всего одна ночь, и вот ты уже собираешь справки на всякие выплаты, пока биологический отец твоего сына покоряет просторы тайги!
— Есть вероятность, что его сожрал медведь, — предположила я, в очередной раз сверяясь со временем.
Когда я назначала встречу с мастером елочных игрушек, как-то представляла себе более комфортное времяпрепровождение. На свободной руке у меня болтался праздничный фирменный пакет с двумя звездами над словом «Драгоценность», внутри которого прятался дорогой напиток, шоколад и прочие приятные подарки. Содержимое как бы намекало: мы не просто ювелирный бренд, выпускающий кристаллы. Мы самый настоящий люкс!
Ничуть не хуже «Спарклинг» с их уникальной огранкой и многомерным блеском. Иван Петрович обязательно проникся бы духом нашего бренда, если бы соизволил появиться. Только время шло, а на горизонте все никого не наблюдалось, и по домофону никто не отвечал.
— Ты не отвлекайся, — Сорокина с кряхтением придвинулась поближе к сыну. Видимо, не доверяла юному строителю. — Признавайся, куда дела зеленоглазого оленя в свитере. Небось сожрала сразу после завтрака, а кости выбросила в унитаз.
— Кем ты меня считаешь?! — возмутилась я, краем глаза уловив кроваво-красный капот въезжающей машины. — Есть вероятность, что я ему не понравилась для дальнейшего знакомства.
Сразу пожалела, что не оформила хотя бы аренду. Моя красавица цвета сапфира осталась в родном Петербурге. Грела бока в отапливаемом гараже и периодически нервировала свою хозяйку незакрытым автокредитом. Стоила она столько, что я побоялась брать ее в столицу. О чем дважды успела пожалеть.
— Захарова, — вздохнула Ира между делом, — смотрю я в твои бесстыжие карие глаза и думаю: блондинка ты по жизни или виноват пергидроль. Темненькой казалась умнее.
— Пепельный оттенок подчеркивает мою индивидуальность, холодный тон кожи и делает богиней, — выпятила я губу, отслеживая передвижения автокрасавицы.
Нет, ну до чего хорошенькая. Наверняка хозяйка — дама с большим кошельком и широкими амбициями. Спросить, что ли, сколько употребляет в литрах сие четырехколесное сокровище?
— И насчёт твоего вопроса: олень жив. Сбежал раньше, чем я закончила красить левый глаз. Созвонился с кем-то, затем усвистал обратно на Северный полюс, бодро стуча копытцами.
— Хм, — протянула Ира, — интересно. К жене поди поскакал.
— Да какая разница? — ответила я, чувствуя раздражение от бесконечного форсирования темы моего приключения. — Взрослый мальчик, силком никто не тащил.
— А…
Автомобиль остановился неподалеку. Место не очень удачное, ведь при случае кто-то из жителей мог пожаловаться. Однако владельцу или владелице было все равно.
