Его случайные товарищи, о существовании которых Анри несколько дней назад и не подозревал, сочли мысль удачной. Самый теплый плащ, принадлежавший Эдварду, свернув втрое, разложили на полу, а два других растянули по спинам на манер палатки.
Впрочем, помогло это мало. Холод пробирался сквозь плащ, сковывая ноги. Очень скоро колени начало ломить от неудобной позы. Приходилось то садиться на пятки, то опускаться ничком – и тогда цепенело все тело, а икры и ступни сводило судорогой.
Сначала Анри действительно молился, прося у Христа, Богородицы и всех святых помощи и заступничества на избранном поприще. Но вскоре слова молитв начали повторяться и терять смысл. Он скосил глаза и увидел, что Хьюго спит, уткнувшись лбом в колени и посапывая, как младенец. Эдвард шевелил губами, неподвижно глядя в темноту.
Время как будто остановилось. Сколько его уже прошло – и сколько еще осталось? Ночь казалась бесконечной. Вдруг из-под свода донесся шорох, как будто шелестели чьи-то крылья.
- Что это? – вздрогнул, просыпаясь Хьюго.
- Нечистая сила, - испуганно открыл рот Эдвард. – Бесы! Мы мало молились. Плохо молились.
- Бесы в святом месте? – не поверил Анри. – Может, просто летучие мыши?
Хьюго зевнул, пару раз перекрестился и снова уснул. Эдвард зашевелил губами быстрее. Анри хотел последовать его примеру и снова обратиться к молитве, однако против воли в голову полезли совсем другие мысли.
Что делает сейчас Мэрион? Наверняка спит. Без сомнения, для нее нашлась в замке комната и удобная постель. Он попытался представить ее спящую. Закрытые глаза, сомкнутые длинные ресницы. Заплетенные в косы волосы. Стройное прекрасное тело в одной тонкой рубашке, прикрытое легким одеялом…
Анри потряс головой, отгоняя соблазнительное видение. Откуда-то издали донесся первый крик петуха. До рассвета было еще далеко…
10. 9.
4 мая 1194 г.
К утру Анри впал в состояние, близкое к оцепенению. Холода и боли в затекших ногах и спине он уже не замечал. Время остановилось. Эта ночь не закончится никогда, она будет вечной.
Его товарищи с успехом продолжали начатое: Эдвард молился, а Хьюго спал. С трудом шевеля пальцами в сапогах, Анри подумал, что, пожалуй, самым бодрым во время церемонии будет именно Хьюго. А вот удастся ли ему самому успешно сразиться с чучелом, это уже вопрос. Не стоило так категорично утверждать, что поразить его не под силу только слепому или пьяному.
Свечи в подсвечниках догорали, но темнота за пределами освещенных кругов была уже не столь непроницаемой. Внезапно раздался первый удар колокола, созывавшего жителей Уинчестера на раннюю мессу. Хьюго вздрогнул и открыл заспанные глаза.
- Что, уже утро? – спросил он удивленно.
Двери собора распахнулись, и он моментально оказался заполненным народом, по большей части знатью, хотя в задней части попадались и простолюдины. Впрочем, мало кто из собравшихся поднялся с постели до рассвета ради мессы. И даже то, что после нее должна была состояться акколада, вряд ли могло считаться заманчивым развлечением. Скорее, привлекло присутствие короля и архиепископа Уолтера – главного юстициария.
Направляясь к огороженной нише исповедальни, Анри почувствовал, что его глаза неудержимо слипаются. Во время исповеди, перечисляя невидимому за решеткой священнику свои прегрешения, он с трудом подавлял зевоту, которая так и раздирала рот.
Ему пришло в голову, что будет крайне неловко, если угораздит заснуть, стоя на коленях перед королем, и свалиться мешком ему под ноги. После этого с чучелом уже можно будет не сражаться – сразу отправиться в свое поместье и больше не высовывать оттуда носа. До конца жизни.
