– Ну и станцевала бы!
– Да пошел ты! – Круто поворачиваюсь на каблуках и топаю в коридор.
– Нат, не злись. Я сейчас с них деньги выбью, и поедем. Подожди!
Ждать приходится минут пятнадцать, не меньше. Слышу, Пашка с кем-то ругается, орет. Через пять минут выходят покурить две какие-то девушки. Стоя в коридоре и дымя в открытое окно, они о чем-то переговариваются, поглядывая на меня с легким пренебрежением. Да уж, видок у меня еще тот. Парик где-то на затылке, а кокошник, наоборот, торчит на лбу, как рог единорога. Лицо пышет жаром, а значит, по цвету напоминает помидор. Платье на груди не застегивается, на бедре разошелся шов, когда я вырывалась из душных мужских объятий, снежинки висят на нитках, готовые оторваться в любую минуту. Сейчас я больше похожа на жертву автокатастрофы, чем на Снегурочку.
– Вот это мальчики напились.
– Да не говори.
Выплываю из собственных мыслей, услышав отдельные фразы разговора тех девушек, которые продолжают дымить в окно.
– Надо же. Принять ЕЕ за стриптизершу, – презрительное фырканье и мерзкое хихиканье. – Трындец просто. Да ее только за доярку и можно было принять.
– Да не говори. Завтра своим расскажем, вот смеху будет.
Обе девушки, загасив окурки в пепельнице, демонстративно проходят мимо меня модельными походками, окинув одинаковыми презрительными взглядами.
Ха-ха! Тоже мне, царевны. Я таких навидалась в своей жизни вагон и тележку, которые думают, что они лучше тебя только потому, что одеты богаче или денег у них больше. Ходят, задрав носы, а сами ничего не стоят. Все, что у них есть, – все родительское. Забери – и останется пустое место. Бесполезное и бестолковое. Потому, проигнорировав взгляды девушек, нетерпеливо посматриваю на часы. Если Пашка пошевелится, то я успею домой раньше девяти часов. Ужасно хочется принять душ и снять это тугое платье.
– Все, пошли. – Пашка выходит ко мне злой, но с пачкой денег. – Садись на водительское место.
Радостно взвизгнув, подскакиваю и несусь к автомобилю, не обращая внимания, что куртка расстегнута, сапоги на тонкой подошве скользят, а на улице вовсю лупит снег. Полчаса езды, и мы уже возле общаги. Отдаю ключи от автомобиля Пашке.
– Это твоя доля. – Резко помолодевший и без бороды Дед Мороз дает мне пухлый конверт с деньгами, который я тут же запихиваю в сумку. – Это тоже твое.
Протягивает пакет из магазина. А там мандарины, апельсины, детское шампанское, маслины, кусок хорошего сыра и колбасы, даже баночка красной икры. Удивленно поднимаю глаза на Пашку.
– Это за моральный ущерб, – усмехается он. – Все, беги домой. Второго числа верни мне костюм Снегурки и уж постарайся привести его в нормальное состояние, а то Ксюха меня сожрет.
– Что-нибудь придумаю, – отвечаю уже возле двери, мечтая побыстрее оказаться в душе.
Открываю дверь ключом. В комнате тишина. Странно, а где Ваня? Неужели до сих пор из магазина не пришел? А, нет, слышу, душ работает. Значит, дома. Быстренько бросаю вещи, снимаю платье и спешу присоединиться к парню. Тихонько открываю дверь и замираю от слов:
– Тань, давай, блин, быстрее. Просил же помыться у себя, какого фига ты сюда залезла?
– Не, ну вообще охамел! Поимел – и типа вали давай. А вот не приду больше, раз ты такой…
– Да ладно тебе, че ты сразу обижаться. Просто сейчас Натаха придет, не надо, чтобы она нас застукала.
– А че не надо-то? Может, пора уже? Два месяца, считай, уже спим вместе. Сколько я еще буду ждать, пока ты уйдешь от этой толстой коровы?
