Ну а я, соответственно, проводила больше времени с братом и с Исаевым, при котором чувствовала себя то порхающей над облаками, когда его внимание было приковано ко мне, то разбитой и сломленной, когда он приводил в нашу компанию очередную подружку.
Возможно, за столько лет я и могла бы дать понять ему, что он мне нравится, но я знала, что мои чувства не взаимны, и получить в ответ на признание отказ означало бы конец нашим дружеским отношениям, которыми я очень дорожила.
Безусловно, я нравилась Егору, но только лишь как подруга.
Я для него была… Мелкой. С самой нашей первой встречи, когда мне было четырнадцать лет, и я в самом деле была похожа на гномиху. Лишь за последние два года я заметно вытянулась и хотя бы начала доставать парням макушкой до плеча. Мамины гены. Она у нас тоже миниатюрная.
Первой фразой, произнесенной Исаевым при встрече со мной, тогда было:
– Вадька, а ты чего сеструху-то не кормишь? Она вон у тебя какая мелкая, так и не вырастет! – и с теплой улыбкой, пока совершенно меня не зная, крепко обнял.
А я, доверяя брату и зная, что он не позволил бы ко мне приблизиться кому-то, кто мог причинить мне вред, уткнулась носом в футболку Егору, вдохнула полной грудью его запах и так до сих пор и не смогла ни выдохнуть, ни выбросить из головы.
Исаеву тогда было восемнадцать, и поначалу я смотрела на него как на божество, боясь сказать лишнее слово или сделать лишнее действие, из-за которого буду выглядеть в его глазах глупо.
Но даже если в его присутствии со мной и происходили какие-то казусы, Егор либо делал вид, что не заметил, либо по-доброму подтрунивал надо мной, скрашивая своими шутками мою неловкость. Позже я привыкла и стала вести себя более уверенно, а время от времени и подкалывала его в ответ.
Со стороны наши отношения были похожи на отношения брата с сестрой. И он относился ко мне как к сестре. И называл Мелкой меня только он.
А я смотрела на него и порой забывала как дышать.
Как и сейчас, пока он что-то доказывал Денису, все еще пытаясь убедить его в том, что ему не нужны никакие неоны, я просто смотрела на него и не могла оторвать глаз, до тех пор пока его собственные не обратились ко мне, и мое сердце не дрогнуло. Егор улыбнулся:
– Мелкая, а ты сегодня на гонки поедешь?
– Нечего ей там делать, – ответил за меня Вадим, подходя к Пуле и проверяя колеса.
С трудом оторвав взгляд от лукавых карих глаз, я с недовольством покосилась на брата:
– Ты поэтому мне про них ничего не говорил? Мое мнение теперь не учитывается?
Вадим подошел ко мне и забрал свой шлем:
– Тебе завтра в школу. А гонки закончатся в лучшем случае часа в четыре утра.
Я почувствовала, как у меня запылали щеки. Глупо отрицать действительность, но меня всегда смущали напоминания брата при парнях о том, что я все еще школьница, когда двое из них уже заканчивали университет. Я знала, что Вадим делал это не чтобы меня высмеять, а потому что действительно беспокоился. К тому же, дело шло к выпускным экзаменам, и чем ближе к летним каникулам, тем нагрузка становилась серьезнее. ЕГЭ, вступительные испытания, нервные учителя… Вадим, несмотря на то, что с друзьями зачастую вел себя как раздолбай, в вопросах, касающихся семьи, и в частности, меня, всегда был крайне серьезен.
– Зря ты так, Вадька, – заметил Егор. – Сегодня «дабл», Мелкая на таких еще не бывала. Да и к тому же, – он хлопнул по плечу стоявшего рядом с ним Кучера, – Ден сегодня дебютирует.
