Пользуюсь моментом и забираю сумку из квартиры Стаса, без лишних встреч и неприятных разговоров.
Взамен кровати приходится снимать двухместную комнату в хостеле, сумка никак не хотела помещаться в ящик для ценных вещей.
Иду к клубу пешком, пятиминутная прогулка немного успокаивает.
Беспрепятственно прохожу внутрь. Сразу у входа столпотворение, моя усталость решительно работает локтями, прокладывая путь.
— Бронь. Рокотов. — Твердый женский тон вплавляется в разум. Я слишком вымотана, если фамилия врага мерещится средь множества шумов.
— Я внутри, — отвечаю на вызов. — Вижу тебя, — поднимаю телефон над головой и машу. Стас пытается докричаться мне в трубку.
Лавирую между танцующими. Не терпится отдать ключи и уйти.
— Ты пришла. — Стас неуверенно поднимается и тянет руки обнять меня. За столом еще двое ребят из его мастерской, все трое примерно в одном состоянии — откровенно пьяны. — Мужики, я поговорю с моей Яночкой и вернусь, — прикладывает ладонь к груди, извиняясь.
Начинается…
— Нет. У меня нет времени и желания разговаривать. Убери сразу в карман, чтобы не потерять, — оставляю связку ключей на столе. — Стас, тебе реально хватит, — удерживая за плечо, придавливаю к дивану.
— Беспокоится. — Он радуется как ребенок, растягиваясь в пьяной улыбке.
— Спасибо за приют.
Бесполезно что-то объяснять, не прощаясь иду к выходу.
Как же я устала! Дергаю заевший бегунок молнии до тех пор, пока он не остается у меня в руках.
Мою переносицу жжет чужой настойчивый взгляд.
Вскидываю голову.
Все становится на свои места. Фамилия мне не послышалась.
Блондин собственной персоной.
Рокотов!
Белоснежная рубашка расстегнута на две пуговицы, открывая ямочку между ключицами, галстук небрежно свисает из нагрудного кармана пиджака, деля его с носовым платком, идеально подогнанные брюки, классические туфли, но венец ненавистного идеала — выражение лица. Меня обдает самоуверенностью, высокомерием и надменностью.
Как же я тебя ненавижу!
Все душой!
Каждой клеточкой своего тела!
Убийца!
Предатель!
Ноги несут навстречу, рука сжимается в кулак, и я впечатываю костяшки в лицо. Мимолетно чувствую боль, но удовольствие безрассудного поступка перекрывает все.
Враг не ожидает первого удара, но с легкостью блокирует второй, выворачивая мне руку, прижимая к себе.
— Мы знакомы? — склоняется. Его лицо непозволительно близко от моего. — Я бы точно тебя не забыл, разводилка.
Тело горит в местах прикосновений: лицо, шея, грудь, живот, бедра… Жар сплетается в районе желудка, разливаясь по всему телу. В ноздри проникает терпкий запах, полностью отравляя меня.
Нужно бежать!
Дергаюсь — хватка усиливается.
Допрыгалась! Доигралась! Глупая маленькая волчица кинулась с кулаками на противника в несколько раз сильнее себя. Это ли не безрассудство?!
— Отпусти! — Даже язык не хочет мне подчинять, с трудом выговаривая слова. Блондин склоняется еще больше, утыкаясь носом в основание моей шеи. Поднимается к уху. — Отпусти! — Наглые губы прихватывают кожу на подбородке. — Я тебе их откушу, — шиплю, изворачиваясь.
— Ты чувствуешь? — встречается со мной взглядом. В черных зрачках, обрамленных ореховой радужкой, беснуется зверь. — Ты чувствуешь? — кричит, я же зажмуриваюсь от страха.
Нахожу в себе силы, чтобы ответить:
— Да! Ненависть! — пытаюсь ударить лбом по самодовольному лицу. Блондин отклоняется, правой ладонью удерживает за подбородок, другой перехватывает кисти обеих рук, удерживая за спиной.
