В пригородном портовом районе Сантус на восьмом этаже небоскрёба в своей комнатке сидел новосел, молодой мужчина. Он подошёл к окну, открыл ставню и посмотрел на улицу. Ветхие дома, многие из которых не только требовали капитального ремонта, но и давным-давно отжили свой век, нуждаясь в сносе. Здесь проживала китайская община эмигрантов, и этот уголок города скорее походил на какой-нибудь европейский квартал в Шанхае или Гонконге, чем на улицу крупнейшего мегаполиса. Город ошеломлял и одновременно пугал своими размерами. Непрерывно гудели машины, с трудом пробивавшие себе дорогу среди множества гружённых мешками и коробками повозок, двуколок, которые тащили, впрягшись в оглобли, босоногие, одетые в рубище китайцы.
Глубоко вздохнув, молодой человек закрыл окно и снова сел за стол. Дела никак не спорились. Вот уже несколько дней он жил в Сан-Паулу и поселился в этой бедной квартирке, предпочитая ему комфортный номер в отеле. Не потому что у него не хватало средств, и не из-за того, что он был доморощенным аскетом. Вовсе нет. Просто Жуан Педру да Силва, решив сэкономить на первых порах, снял двухкомнатную квартирку в не совсем престижном районе, и сразу же головой ударился в дела, чтобы как можно побыстрей открыть и возглавить здесь филиал «Силва». Приехавших вслед за ним Жоржи ди Абреу и Фернанду Мораиша он поселил подальше от себя. Впрочем, они ему и не досаждали, а строго выполняли его приказы и распоряжения, и всецело были поглощены своей работой. Одновременно, этим он оградил себя от возможных глаз и ушей отца.
Таким образом, у него появился свой уголок в городе. Будучи бывшим военным, он привык ко всякого рода неудобствам. И командировку в Сан-Паулу он считал именно таковой. Здесь он не изменял своим привычкам, своему ежедневному распорядку дня. Вставал, как обычно, в семь утра, и около часа в любую погоду совершал утреннюю гимнастику с пробежкой вокруг близлежащего стадиона. После короткого, но плотного завтрака садился за бумаги или же чаще выходил по делам, и возвращался только поздним вечером. Ложился не позже одиннадцати вечера, и этот режим он выработал ещё много лет назад в бытность курсантом военного лицея в Агульяс-Неграсе, не изменяя ей до конца жизни. Всегда чувствовал себя бодрым, и, невзирая на погоду, одевался легко. Дважды в неделю, в часы, когда он отсутствовал, квартиру убирала одинокая соседка, одновременно заменяя ему и горничную, и химчистку за приличную оплату. Обедал он, где придётся по долгу работы, а ужинал всегда в компании Жоржи и Фернанду. Как правило, ел он мало, но часто, а спиртным практически не злоупотреблял. С домашними Жуан Педру ежедневно поддерживал связь по телефону. Реже он разговаривал с Гонсалу. Однако дела в Сан-Паулу, особенно на первых порах не продвигались.
Никак не удавалось открыть филиал компании, и запустить механизм его действия, не говоря уже о прибылях. А причин тому было множество, и как ни старался Жуан Педру скрыть от всех своё разочарование, оно всё же отражалось на его удручённом лице. Во-первых, в Сан-Паулу почти уже не осталось старых знакомых их семьи, на которых так рассчитывал Жуан Антониу. Во-вторых, здесь, как и по всей стране, также царили коррупция, местничество, кумовство и произвол предержащих мира сего. В-третьих, беспощадная конкуренция на рынке. Компаний, производящих разные фруктовые соки, на местном рынке насчитывалось, по меньшей мере, десятками, если не сотнями, и их владельцы отнюдь не горели желанием обзавестись у себя под боком ещё одним конкурентом. Помимо них ещё и во множестве существовали подпольные цеха, вручную изготовлявшие эти соки, да и просто рядовые удальцы, делавшие нехитрый бизнес прямо на дому, этим зарабатывающие хлеб насущный. Все они относились к гостям из Рио отнюдь недружелюбно.
