Клетки мозга без остановки сплетают буквы, слова и предложения с внутренними и внешними впечатлениями, а также обширными лингвистическими комментариями и объяснениями. Я моментально распознаю в автомобиле с громкой сиреной пожарную машину и съезжаю на обочину, чтобы она могла быстрее проехать. Контекст ситуации подсказывает, как нужно себя вести. Кроме того, есть большая вероятность того, что звук сирены всколыхнет в моем сознании ассоциации и воспоминания ситуаций, которые мне довелось пережить. Именно связь со словами и языком переводит «прямой эфир» в моем сознании в сценарий, обладающий бесконечным содержательным потенциалом.
Или, выражаясь шире и формальнее, культура соединяется с природой через язык. Как итог, язык всегда «воплощается». То есть наш человеческий способ общения отличается от того, как между собой общаются машины. Компьютеры с искусственным интеллектом способны общаться, но они не могут прочувствовать, что говорят. У людей же все иначе. Поэтому мы говорим так много, даже если нам особо нечего сказать. Так мы регулируем уровень спокойствия и возбуждения, сохраняем связь с телом и реакциями окружающих.
А потому наши взгляды на жизнь во многом основаны на языке. Он объединяет события в истории и приводит в мир множество самых разных людей, таких как вы и я. Людей, которые переживают мириады событий во времени и пространстве.
Это удивительное явление, но у нас нет возможности остановиться и проанализировать его. Задумайтесь на мгновение, что значат следующие слова: реальность разыгрывается здесь и сейчас. Однако опыт превращает ее в нечто иное, ведь сила воображения, основанная на языке, позволяет нам избежать реальности. Согласно восточной традиции, жить здесь и сейчас почти невозможно. События выстраиваются во времени при помощи слов. То, что я проживаю сейчас, вызывает к жизни воспоминания о давно ушедших днях и одновременно формирует ожидания от будущего. Это приводит нас к осознанию того, что опыт может быть поступательным. Сперва было прошлое. Теперь у нас есть настоящее. А в дальнейшем наступит будущее.
Интересно и то, что организующее действие языка на реальность не ограничивается сознанием отдельно взятого человека; это социальный процесс. Слова и истории снабжают нас кирпичиками, из которых мы выстраиваем идеи, которые приходят извне, через общение с людьми, которые принадлежат к той же языковой среде, что и мы. Лакан говорил, что для нас, людей, язык – это Другой, а Другой – это язык. Так формируется связь. Из взгляда на мир с позиции слов и мыслей, на которые ссылаются окружающие, мы чувствуем общность и осмысленность. Когда мы делимся своими идеями и рассказами, это дает нам ощущение того, что наши мысли «в порядке», а мы двигаемся в нужном направлении.
Говоря проще, язык позволяет нам отсеивать раздражители, размышлять над правилами реальности и делиться опытом с другими. Но способность к созданию нового ставит нас в уязвимое положение. Во время психоза пространство для маневра, которое дарят нам слова, рушится. Символическое утрачивает интегрирующее влияние на наши мысли, и это приводит к необычным последствиям. Эйген Блейлер[8], пионер психиатрии начала XX века, предположил, что во время психоза язык теряет способность осмыслять, отсеивать и интерпретировать мир. Как правило, слова позволяют нам установить связь между эмоциями, восприятием, мыслительным процессом и прочим. Когда же на первый план выходит психоз, объединяющая сила языка рушится, а понятный мир кажется гнетущим, искаженным и запутанным. Осмысленные слова покидают нас
