Не знает он, что будущему враг -
Ты стал себе и в этом описал
Под уникальным светом бытия -
Простор моральной формы идеалов,
Но свет для обаятельной звезды -
Не форма страха – в сумраке ночном.
На вид – по нерадивой пелене
Случайности из игр подобной тени -
Ты ищешь славу – в собственной беде,
А сам таращишь подлинный рассвет.
Внутри огромных ран – у этой льдины,
Что вторит городу – обратные года,
Но знает чёрный мир, как иногда
Он видим был под смертью половины.
Голографическое тождество мучительной болезни
Осунулся под тысячами роз
К прилежной были складчатого я,
Не зная – думать ли в вопрос
Мучительного общества за нами?
Чтоб день искал приличные года,
Их нехотя в измученном столетии -
Голографически в искусство – на глаза
Ты проложил и этим бы не рад.
Что хворь твоя – не пагуба о грот,
А тысячи искусственных наречий,
Не пища, от которой видит взгляд,
Чтоб человеку мыслью – совладать
В пути манеры, мучаясь в болезни -
Искусства ли, но очерку сказать -
Ты так хотел, что превратился в ад
На снах понурой серости – теперь.
Всё ищешь смерть и подлые глаза,
А чёрный сгусток воронит наследие
Под дух тележной вольности – сказать
О чём – то важном к праху от любви.
Она заснула на твоих глазах,
Свинтила счёт в манере от стихов,
А слёз поток ей видит, что любовь
Не самая прощальная надежда.
Ей ты сидел от смерти – по уму
И тайну сам растрачивал во тьму
Моральной неги – думать о себе
Или о ком – то личном – в памяти своей.
Ты ищешь тождество на каждый день,
В мучении свой грот перенимаешь,
Чтоб он казался на восходе лет -
Единством праха – к счастью от любви.
Но ищет человек не тот портрет,
Он сам летает в счастье – в облаках,
Над заданным природой им – веках
И смотрит в упражнениях – к любви.
Когда голографически возьмёт
Тот мир искусства – смелое лицо
И сам посмотрит в смыслах – о любовь
На этом свете муки – без отличия.
Остановившись терпит идеал -
Упадок личной логики – к уму,
Но жизнь играя – тешит потому,
Что сам ты стал – той волей неприличия.
Правомерный осколок человеческого
За целью видит сложный силуэт,
Сидя в своей квартире без огня -
Свобода мысли, мучая меня
Под тонкий правомерный идеал.
Скелетной гранью ближе от среды,
Завидев ранний светоч от сердец -
Ты ищешь странный – уровня свобод,
Спонтанный праздник мира и людей.
Но ждал он рано будущему – свет
И стал в квартире мыслью от игры -
Такой же близкой – в чувстве идеала,
Но боли – веской истиной тебе.
Осколок мира в счастье разведу,
Им вид, как лира над прямой дугой -
Другая сила, что тащит бытие
И верит прозой гордому уму.
Желаешь быть ей к доводу людей,
Желаешь видеть сложный силуэт,
А только ночи ветреной – немы
Свободы почерка – на силе этих слов.
Апологету стал ты этим днём -
Искать под смертью – нужный идеал,
Но только шагом на квартире стал -
Любого призрака и быстро по уму.
Ты не последний счастью – одному,
Твой гнёт осколок жизни в рукаве -
Свободу чувства жить или летать
По слов квартире – в медленном огне.
Спускаясь в нижний позы – монолог,
Дожив последний праха идеал -
Ты выжить смог бы чёрному, но сам
Остался смертью это вынимать.
Как свод любовный – счастья на бегу,
Им видишь повод времени в снегу
И маска смерти – кажется другой,
Такой же бурной мимикой и силой.
Ты прав за целью, видя силуэт
У этих ровных стен – от бытия,
Что новый праздник лучшего ума
И тень портрета – выживать теперь.
Думаешь о чём – то новом?
Закрывая лицо – о других говорить,
Западая под смертью на избитые роли,
