Ты высчитал идеи – для почёта,
Им смертный облик, словно говорит
За опытом классического шёпота
И там от одиночества – хранит
Войны скупые нравы – переправы,
За долгим светом в шаге от весны,
Что ждать тебя, высчитывая право -
Сегодня будет на примерном поле.
Ты завладел той участью в неволе,
Под каменным утёсом шли года,
А ты катил свой ужас, как тогда
Над приведённой розгой времени – у боли.
Искать ли счастья в подлинной вине -
Ты сам не знаешь в чувствах ли, на мне,
А только шёпот мечет страх земной,
За мной, касаясь вечности немного.
Ты дышишь этим утром за весной,
И что – то счётом видит по-другому,
Досталось ли тебе почётом – в том
Иметь свой исторический предел?
Ты внял той серой правде – бытие,
Принял моральный оттиск над равниной
И шлёт под эталонный перенос -
Скульптурный очерк мужества в себе.
За шаг, которым будешь говорить,
За счёт у чёрной ловкости – хранимый
Источник чуда в мысли – обо мне,
Где звон земной пародии почёта -
Твой страж уводит в почерк бытия,
Твой род запомнит верой и намедни -
Ты открываешь свет, предчувствуя, скорбя,
Что стал им мерить пафос на уме.
Где звал почёт в намеренной игре,
Спустившись со скалы в немое чувство,
Ты ждал историю и словно память стрел
Смотреть нам предлагал – в понурой тьме.
За берегом не скалится тот ад,
Досадой стал им ветер по любви,
Что истину укроет в сон кровавой
Опустошённой вольности твоей.
Занялся бы твой ветер в монолог -
Искусством думать правильно – от тени,
В которую ты превращаясь стал -
Судьбой от шага мысли – на себе.
Тем поколением искать другой рассвет
И счастья тон щадить над эталоном,
Могучим ли, отжившим на словах,
Но этой ночью, архаично в лучшем.
На дне игольной впадины видна
Исчадия потусторонней силы -
Вина прожить свой возраст и отнять
Моральные бега под сон надежды.
В спокойный океана монолит
Ты погружаешь вереска раскаты,
Чтоб знали слог российский за одним
Прибитым словом мира – наравне.
Он исчезает в день утопии – в себе,
Когда по городской идёшь харизме
И тешат словом мании пера:
Твой ум и самовластие мотива.
Как быть тогда на этом берегу,
Тем думать в воду мысленно – с тобой,
Когда над безымянной мостовой
Мы вышли в свет иллюзии за право?
Им дух московский дышит и зовёт
Свои дома саратовской зарницы,
А блеск тюменской роскоши ведёт
Покой, откуда вышла та весна.
Она открыто убирает сложный
Манер ножей – привыкнуть от того,
Что дух российский думает сложить
Ментальный вид по быстрой тишине.
И там, ты опираясь светишь – мне,
Как роза чайной функции из масти -
Всё видеть слог над удалью сердец,
Там думая в российской глубине.
По улицам открыто светит власть,
Видна отрада мифа по харизме,
А ночь ведёт тот юмора итог
И что – то пишет горько между строк.
Ей не видна подобия – отчизна,
Тот лёгкий шорох вымысла в глазах,
Там только ночь упрячет в небе страх,
Чтоб ожидать над вереском ножи.
Одни они остались нам и хнычут,
Чтоб видеть сон усталого меча,
Его войну в задворках сгоряча
И тленный ужас милой темноты.
В засов упрятал весь свой идеал
Потусторонней ловкости наивной -
Оскал внутри инертной глубины
Сквозь зов – по человеческой игре.
И так идут московские отчизны,
В глаза нам смотрят мило – над углом,
В котором стыло общество ножей,
Там смело провожая новый день.
Испуганный рассвет прилип к окну,
Внимательно в рассказах замирает,
Он точно знает фокус в той игре
Московских стен из мифа – по нутру.
Там были мы, играя в сон людей
