В этот момент в дверях появился Руди, и мы смутились. Хочется думать, он ничего не понял из нашей перебранки.
Руди порезался во время бритья и выглядел не так свежо, как вчера во время обеда. Он отказался от кофе и булочек и вместо этого вскипятил себе отдельно чай.
Похвально, конечно, что Руди сам себя обслужил, но надо же было ему схватить непременно нимфенбургскую чашку, которую я выставила для украшения! Он еще не сделал ни одного глотка, все размешивал и размешивал сахар; наконец его внимание приковала кухонная люстра, которая досталась Аннелизе от родителей. Колесо от телеги, закрепленное на потолке с помощью цепей, на колесе посажены четыре лампы в грубых кованых железных держателях. Мы с Аннелизой тем временем болтали о погоде.
– В Висбадене меня знает каждая собака, – внезапно и по-простецки грубо сказал Руди, – я не могу там приставать ко всем шейхам подряд. Меня быстро примут за проститута! Лучше нам начать в Баден-Бадене!
– Нам? – удивились мы с Аннелизой.
Выяснилось, что ночью Руди чуть ли не до утра ломал голову над этим вопросом и составил план. Если кто-то и умел одновременно сочетать в себе серьезность и невинность, так это две славные пожилые дамочки.
– Правильно, – кивнула я, – мы можем позволить себе ввозить контрабанду, воровать, торговать наркотиками, убивать, заниматься вымогательством и похищать людей с целью выкупа сколько угодно, и никто нас не заподозрит. Никто даже не сумеет описать наши личности, поскольку на нас давным-давно перестали обращать внимание. Мы – серые пантеры, невидимая армия призраков нации.
– Лора! – воскликнул Руди. – Как ты прекрасно сказала! Это как в «Мышьяке и старых кружевах»! Но я вовсе не собирался подвигнуть вас на кражу!
Но главное тут – шутка. Аннелиза давно горела нетерпением что-нибудь отмочить и тут громко затянула:
– Тео, мы едем в Лодзь! Мы закатим там такой праздник, что забудем обо всем в мире!
Вот в чем заключался наш план: в холле самой изысканной гостиницы-санатория заказываем аперитив и рассматриваем крупных капиталистов. На Руди возлагается задача вступать с ними в разговор.
В качестве репетиции он разыграл перед нами сцену. Повязал на шарообразную вазу кухонное полотенце в красную клетку и стал нашептывать на ухо воображаемому шейху:
– Посмотрите назад, видите там, в кресле, мою двоюродную бабушку? Она очень знатного происхождения. Бедняга вчера просадила все свое состояние, и теперь ей не остается ничего другого, как расстаться с фамильными драгоценностями!
– Чего уж, скажи сразу – прабабушка! – обиделась я. – Тети будет достаточно!
Моя подруга, которая всю жизнь переживала, что не попала на сцену, получила сильное впечатление.
– А какая роль уготована мне? – поинтересовалась она.
Шуточки Руди зачастую были на грани приличия. Вот и сейчас он прыснул со смеху:
– Моей няньки, естественно!
Я злорадно усмехнулась.
– Аннелиза будет играть важную роль второго плана – камеристку! – объявил Руди.
Аннелиза не согласилась ни с одним из этих предложений. Теперь и я со всей серьезностью выразила протест:
– Мы тут не собираемся разыгрывать ни «Марию Стюарт», ни оперу Моцарта! И на самом деле пожилых камеристок не бывает. Аннелиза будет поддерживать нас в качестве моей подруги, и ни слова больше!
– Тогда вперед, девочки! – подвел итог Руди, в котором проснулась жажда действия. – Принарядитесь и наведите марафет! Но ценные украшения ты лучше наденешь потом, Лора. Мне кажется, что так будет безопаснее.
