Почти книжка (сборник) - страница 4

– Вы дадите поспать, а? Что за крики с утра? – подключились из других окон.

«– Ух ты! Привлечение внимания! Класс!

– Учитесь! Ну что? Пора?

– Время! Три… Две… Одна… Старт!»

– А вот как могу! Смотрите! – крикнул он и пустился в пляс, прихлопывая в такт.

– Сумашедший! – опешила Петровна.

– Браво, мужик! – заржали с четвертого. – Чистый Махмуд Эсамбаев!

Он не обращал внимания на них. Он ходил гоголем, прыгал в такт, изгибал причудливо суставы.

– Пьяный, что ли? – переговаривались одни жильцы.

– Да нет. Непохоже. Гляди, чего творит, стервец! – восхищались другие.

– Давай, мужик! Жги! – одобрительно кричали третьи.

«– Растет уровень! Чесслово, растет!

– Всегда так было. Всегда растет!»

Из подъездов потянулись люди. Он летал в образовавшемся круге и творил чудо.

– Ишь ты! Прям говорит, а не пляшет! Язык танца! – хлопали в ладоши зрители.

– Ага! То хулиганисто говорит, то витиевато красиво. Вот ведь мастер, а?

– Э-э-й. Не видно ж ничего! Сели бы там впереди! – кричали откуда-то сзади.

– Вы с ума все сошли! – закричала Петровна со второго этажа. – Половина восьмого утра только! Остановите его кто-то!

– Рот закрой! – сурово отозвались из толпы. – Пусть танцует человек. Чего он сделал-то? Настроение есть – вот и пляшет. А еще как пляшет! Ай молодец!

«– Уровень позитива все еще растет. Почти максимум. Может, заканчивать? Не выдержит ведь.

– Выдержит. Еще пара минут».

– Мужик!! Ты на стол встань! Пусть тебя видно будет.

Он вскочил на стол и сделал ногами что-то невообразимое. «Тагадамдыгдагадагадагадагадак» – бодро отозвались доски стола.

– Ох-ёёё! – вырвалось у зрителей. – Еще давай!

«ДыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдыгдагыдаДРРРАГ!» – озвучили доски коду.

– Оп-па! – спрыгнул он со стола и присел на скамеечку. – Всё!

– Молодец! Браво! Красавец! – взорвались апплодисментами зрители. – Вот красавец, а?! Такую красоту с утра выдал! А?

«– Максимум? Это максимум?

– Нет. Чуть-чуть недотянули. Самую малость».

– Супер! Просто супер! – хлопали они его по плечу и уходили. Кто в подъезд обратно, а кто и на работу сразу.

Петровна спустилась во двор и присела рядом с танцором.

– На-ка. Поешь, – протянула она ему пирожок. – Вчера пекла. С яйцом.

– Отравленные небось? – усмехнулся он.

– Совсем дурак? – хмыкнула она. – Ешь давай, танцор. Ты чего устроил-то?

– А чего? – спросил он. – Плохо разве было?

– Да не. Хорошо. Только… – замялась она. – Чудно как-то…

– Чего? – забубнил он. – Потанцевал малость. Подумаешь…

– А вообще… – пожала плечами она. – Хорошо, что потанцевал. Может ведь кто-то с утра просто так, от настроения сплясать… Молодец, в общем. Люди вон радостные ушли. Молодец!

«– Есть! Есть максимум!!! Есть!!!

– Не могло не быть, салаги! Не могло не быть! Кто у нас на завтра? Кто следующий?

– Девочка. 8 лет. Красивая такая. Петь будет.

– Хорошо. Молодцы! Все свободны. Отпускайте объект».

– Ты где так плясать научился-то? – спросила Петровна.

– Не знаю я, мать. Не знаю. Я в первый раз… – задумчиво ответил он. – Раньше не плясал никогда. Накатило вот чего-то..

Космические корабли садились во дворе дома номер 45 гораздо реже, чем там давал концерты большой оркестр Глена Миллера. А поскольку Глен Миллер никогда не давал концертов в этом дворе, в общем, неудивительно, что жильцы оказались неподготовленными к встрече с внеземными цивилизациями.

Более всех оказалась неподготовленной Софья Павловна, пенсионерка из первого подъезда, квартиры номер 3, где она проживала временно. Потому как постоянно она проживала на лавочке у подъезда, являя собой памятник стереотипам о бабушках у подъезда. Софья Павловна ревностно защищала двор от любых посторонних, так что совсем неудивительно, что, когда вдруг разверзлись небеса и космическая громадина, противно пикая и гундося «Осторожно! Мой корабль садится! Осторожно! Мой корабль садится!», начала приближаться к земле, Софья Павловна по привычке стала необъятной грудью на защиту двора и закричала: