— А от меня чего хочешь? — спрашиваю в лоб.
— Ты же гинеколог. Объясни Олегу, что сбои бывают. Он тебя послушает. Помоги, Саш. Как друг.
— Как друг или как гинеколог? — ухмыляюсь я. — Марин, ты же сама понимаешь, что рождение ребенка — это решение обоих. Взвешенное решение.
— Я все взвесила. Мы справимся, — утверждает Богданова, сдавая себя с потрохами.
Что и стоило доказать! Она взвесила, но справляться будут вместе. А на деле всю ответственность повесит на мужа. Женская логика во всей ее красе.
— Он тебе точно не звонил?
— Нет, — сухо отвечаю я. — И вряд ли позвонит. Он ваши семейные дела со мной не обсуждает и правильно делает. А вот тебе надо бы для начала обсуждать, а потом делать.
— Это в тебе мужская солидарность говорит, а обо мне кто подумает? Я ребенка хочу, семью полноценную.
— Он тоже хочет, но когда будет уверен, что сможет обеспечить тебя и ребенка всем необходимым, — оправдываю друга я, припоминая рассуждения Олега на тему отцовства.
— И что мне теперь? На аборт? — злится Марина, не услышав в моем голосе и намека на поддержку. — Ты бы отправил Олесю на аборт, если бы она случайно залетела?
Я слегка подвисаю, примерив ситуацию. Вопрос, конечно, интересный, но в контексте последних событий уже не актуальный. Но, как ни странно, мысли о конопатых кудрявых малышках меня ничуть не пугают. Олеська дурная и глупая, но я бы сам ее всю беременность вёл, мозги постепенно вправил, взял бы ситуацию под полный контроль. Почему-то не могу представить пацанов. Только девочку, мелкую, шуструю, меткую.
Чертов мандарин… Как же меня так угораздило-то? И что мне теперь делать со всем этим бардаком в голове и в сердце? Клининг вызвать, чтобы генеральную уборку провели?
— Олег не отправит тебя никуда, — уклоняюсь от прямого ответа. — На этот счет можешь быть уверена. Поворчит и пойдет вместе с тобой чепчики покупать.
— Думаешь? — спрашивает Марина с надеждой.
— Сто процентов. Погуляет, выпустит пар и вернется с букетом цветов.
— Ты только не говори, что я тебе звонила… если Олег вдруг решит с тобой поделиться.
— Не скажу. Курить завязывай. Тебе нельзя, — отчитываю непутевую подругу.
— Я брошу, — обещает Богданова. — Разнервничалась просто.
— Нервничать тоже нельзя.
— Не буду, — шмыгает носом Марина и резко меняет тему: — Олеся не рассердится, что я тебе так поздно звоню?
— Не рассердится, — скупо отвечаю я. — У тебя все?
— Почти… — мямлит она. Никак выдаст сейчас что-то шибко «умное». — Олеся с нами совсем общаться не хочет? — угадал. Хорошо, что есть в мире предсказуемые «умницы».
— Почему ты так решила?
— Показалось, наверное…
— Когда кажется, сама знаешь, что нужно делать.
— Мы с нового года не собирались ни разу, — развивает тему Марина, решив окончательно меня выбесить. — Она, конечно, младше нас и, может быть, не совсем понимает наши приколы, но нос воротить от друзей своего парня — это как-то не комильфо. Вот уж никак не думала, что тебя можно под каблук загнать. Ты ли это, Кравцов?
— А я посмотрю, как ты с коляской на наши тусовки таскаться будешь. — огрызаюсь я.
— У нее же нет коляски, или я чего-то не знаю?
— Угомонись, Марин, — закрываю надоевший вопрос. — Давай иди спать ложись и поменьше загоняйся всякой ерундой.
— Я, значит, за него как за друга переживаю, а он меня еще и посылает, — оскорбляется Марина. — У тебя день рождения в апреле. Может, соберёмся, как обычно, в Завидном?
