— Ты о чем вообще? — фальшиво недоумеваю я, повторяя за Олесей маневр с одеялом. Теперь ее очередь оголиться под моим искушённым взглядом, и я уже предвкушаю, как совсем немного ей отомщу.
— Можешь не отвечать. Я сама додумаю.
— Мне расскажешь? — интересуюсь я, сосредоточенно пытаясь вытрясти девушку из одеяла, но моя задача оказалась сложнее, чем у Олеси. Она умудрились обмотаться дважды. Точно, как гусеница.
— Неа, — Олеся заливисто хохочет над моими провальными попытками и хлестко бьет меня по рукам. Больно, между прочим, и обжигает. Придвинувшись, я дергаю сильнее, вызывая у Олеси очередной приступ веселья. В процессе возни с одеялом расстояние между нами ощутимо сократилось. Настолько ощутимо, что я буквально нависаю над ней, но Леся все равно упорно держится за чертово одеяло. Даже сиськи не выпрыгнули, несмотря на все мои старания.
— Снимай, — требую грозным тоном у заигравшейся Веснушки. Мне не смешно, не весело и не забавно. Я злой, возбужденный и совсем не расположен к долгим прелюдиям.
— Попроси вежливо, — издевается наглая пигалица, продолжая хохотать, как умалишённая.
Супер, таких придурочных у меня точно не было. Надеюсь, что оно того стоит, и Веснушка не преподнесёт больше никаких сюрпризов. Например, залитых девственной кровью простыней и утренней истерики на тему «ты обязан на мне жениться».
— Хватит, Лесь, — упираясь локтем в матрас, обхватываю свободной рукой ее скулы и несильно сжимаю пальцы. — Прекрати ржать. Пожалуйста.
— Ладно, — она подозрительно быстро затихает, глядя на меня с непосредственным любопытством.
Я застываю, обескураженный мгновенной сменой ее настроения. Она молчит, не дергается, не пытается скинуть с себя и вообще не двигается, заняв пассивно лежащую подо мной гусеничную позицию. Словно выжидает удобного момента, чтобы опять вывести меня из себя, а я бы хотел наоборот. Ввести себя в нее, и как можно скорее. Может быть, тогда весь этот затянувшийся цирк закончится, и я перестану думать о ней сутками.
— Чего ты хочешь? — ослабив хватку, осторожно провожу пальцами по ее щеке. Судя по диаметру ее зрачков, скорости и глубине дыхания, наши желания обитают в одной плоскости интересов. — Только честно, — убираю прилипшую к губам светлую прядь за ухо и снова ласково глажу нежную кожу. На ощупь она, как шелк, хочется прикасаться еще и еще.
— А ты? — уходит она от прямого ответа.
— Я первый спросил, — склонив голову, хрипло шепчу в теплые губы и, поддавшись соблазну, пробую их, лизнув языком. Сладкие и вкусные. — Если тебя что-то напрягает, тоже можешь мне сказать, — говорю, прежде чем она придумает очередной язвительный выпад.
— Все отлично, Саш. Честно. — заверяет Олеся. Она неподражаема. — Можешь продолжать.
— Уверена? — недоверчиво уточняю я. Веснушка кивает и даже кладет ладони на мои плечи, но это так… В общем, понимаю, что просто обязан задать еще один неловкий вопрос. — У тебя было … — начинаю, осекаясь в середине фразы. — С мужчинами… раньше? — бинго, я справился. Ура. Можно выдохнуть.
— Думаешь, я жажду осчастливить тебя своей невинностью? — в глубине широченных зрачков проскальзывают искорки смеха. — Расслабься, Кравцов. Одеяло — это единственная преграда, которую тебе придется преодолеть.
— Тогда все и правда отлично, — я с облегчением улыбаюсь, хотя она явно пыталась меня задеть своим небрежным высказыванием. — Поможешь мне? С одеялом.
