– И правда, обошло стороной.
Они шли дальше и просто разговаривали. О детстве, о своих матушках и, впрочем, о погоде. Ансгар много рассказывал о службе и том, какие истории с ним приключались. Далия в свою очередь забавляла его рассказами о походах в деревню вместе с матушкой. Они сами того, не замечая все больше узнавали друг друга, рассказывая, даже то, что ранее не говорили никому.
Пока Далия увлечённо рассказывала свою очередную историю, Ансгар казалось прослушал половину слов, потому что просто наблюдал за ней, за каждой живой эмоцией, за тем, как быстро течет её мысль, которую она излагает и забавно показывает эмоции. Так по-настоящему, с озорством.
Вдруг она заметила это и чуть сбавила голос, тепло посмотрев на парня.
– Хотел у вас спросить, я заметил, что вы много гуляете, вас так сильно привлекает природа или же вы тут просто прячетесь ото всех?
Девушка взглянула на него с иронией.
– Обычно я просто люблю побыть наедине с природой, почистить свои мысли. Но иногда я и впрямь скрываюсь тут от всех и всего. Дома я часто сбегал в сад и пряталась там хоть целый день, на пару с книгой. Но не всегда удавалось скрыться, от отца, или матушки. И так же, как и вы шла к учителю, с которым проводила долгие часы учебы, надеясь поскорее убежать вновь.
– Я думал вы прилежная ученица, – он насмешливо взглянул. – А вы, как и я любили избегать учителя.
– Я любила учиться, но не настолько, как того требовалось. Моя душа всегда была вольна, нестерпимо больно, когда загоняют в клетку, где ты бессильна, – она вдруг остановилась и посмотрела на него.
– Знаете, как говорила, моя мама: у птицы в клетке, пока не обрезаны её крылья – есть надежда, хоть пусть она и в клетке. Я вот так и смотрела на любимую птицу отца, что он держал в клетке и думала: она любима, но как же несчастна. Что ей дает эта любовь? Лишь муки в этой ненавистной клетке. Живет с надеждой, что расправит крылья, улетит к семье, – она печально улыбнулась. – Она поет тебе песни, но разве ты узнал, её боль, познал её тоску по вольному полету.
– Вот так и живешь с надеждой, пока никто не обрезал твои крылья. А клетка, какой бы она золотой не была, все равно – тюрьма.
Ансгар шагнул вперед. Он был тронут её словами, ведь понимал, что в виду этой птицы, она видела себя. И была права, сейчас она в этой клетке, – не выбраться, лишь смиренно сидеть, сложив крылья.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
