В тех же дневниках Кости было сказано, что когда встречаются две части одной монады, между ними возникает очень сильная связь: любовь или ненависть. Я считал, что такими половинами являемся мы с Дей. Много позже к этому добавилось философское: возможно, что опыт монады не должен быть идентичным. Когда я стал интересоваться астрологией, то выстроил нашу совместную космограмму – на рисунке получилась очень гармоничная фигура.
С двухтысячного по осень две тысячи второго мы часто и много общались, иногда ежедневно. Я не умел дозировать себя. Звонил, приходил в гости, вместе гуляли и ездили на природу. Один из первых визитов к Дей, еще на квартире ее родителей: телефонный звонок, межгород, Звездочет. Его голос в трубке слышно не было, но сразу был вопрос: кто у тебя в гостях? И конец короткого разговора: я тебя тоже!
Дей была возлюбленной Звездочета, и как она однажды проговорилась одной приморской даме о их отношениях: «Ты думаешь, я его к себе привязать не пыталась? Еще как пыталась!»
До Корабля в жизни Дей были семинары учеников Ошо и та самая закрытая целительская школа, откуда Дей сразу же сбежала. Звездочета не было на ее первом Корабельном семинаре, и не он был причиной того, что она осталась на Корабле. На момент их встречи он был разведен, а она рассталась со своим парнем, я не знаю, что было в их любви, но он заботился о ней, и мне даже казалось, что в какой-то степени заменял ей отца, с которым Дей не очень ладила.
Звездочет был моим Учителем, и ревновать к нему или гневаться на него для меня было немыслимо. Что делать в такой ситуации, я не знал, поэтому решил попросить совета у Кости: пришел в гости к Дей и попросился отправить с ее адреса письмо, потому что своего почтового ящика у меня не было, и работать в интернете я тогда еще не умел. Дей в письме Косте набрала пару слов о том, что это письмо от Андрея, после чего уступила место и стоя ко мне спиной изредка поторапливала, потому что свои эмоциональные строки я набирал очень уж долго.
Через какое-то время Дей принесла на группу лекцию ВС, которую ей прислал Костя:
Если человек пишет письма, то он работает над расщеплением грубых водородов, вплоть до уровня Н-48. Внешний хаос превращает в согретый своей атмосферой участок тепла. Это тонкий вид сэлф-ремэмбори. Он кормит пятью хлебами тысячу голодных.
В письмо надо заложить искренность, желание удивить, порадовать, вложить частицу своей души, отношение твоего «я» к другому человеку. Человек помнит ласку и добро. Кроме обычного бодрячества легкая интрига, провокация, но не обильная. А у вас что происходит: одно письмо – пуд астрального навоза. Ученику нужно учиться писать письма нежные, трогательные. По письму сразу видно, как писал его человек и кому он что несет: если письмо душевное, умное – это одна ситуация, а если просто отписка – то другая. Внутри вас живет солнечный свет, его надо передать через письмо. Молитва, медитация не всегда удается, а письмо быстро заставит вас собраться. В письме видно, насколько вы смогли сфокусироваться, смогли изнутри распуститься.
<…> В письмах ты даешь нечто другому человеку, и нельзя его кормить своими ошметками.
Очень большую роль играют письма родителям. Если это отец, то пусть он одубел, тут важно твое к нему отношение, ты этим самым приводишь в движение закон аналогии. Тогда и Отец Небесный к тебе лицом повернется. В Средние века письма писали друг другу только элитарные люди. Вы отображаете в письме ваш внутренний уровень. Письмо это ваш храм. Если вы хотите создать в себе ясновидческий орган, то это дает только писательство.
